Над маковым полем

Дали уже намеривается покинуть комнату троих типа друзей, но его останавливает картинка под хрупкими руками девушки. Цветные линии соединяются в элегантную вещицу, не лишённую оригинальности и вкуса. Есть в ней что-то цепляющее и вводящее в ступор, как у хаус-музыки. Внезапно Дали пронзает удивительная мысль, которая точно находилась где-то в нём. Что-то в естестве Дали отзывается на этот рисунок. Что-то цепляет. Он чувствует его силу, его призыв, но парень не может пробраться сквозь заросли привычной бездумности. Сквозь шторы душевной немоты.

– Эй, а ты это… Ну, не могла бы отдать мне на сохранения свои эскизы? Я буду их беречь, как телевизор! – клятвенно ударяет себя в грудь Дали. Мэрилин долго сканирует его взглядом, да так пронзительно, как будто на кону стоит её фигура.

– Ла-а-адно, – неуверенно тянет она, медленно отдавая листы.

– Спасибо! – честно радуется парень, смущённо поправляя очки, – я потом верну их тебе! – суетливо объясняет он, – только вот пойму, что меня в них так притягивает…

Вернувшись на свой скромный четырехногий трон, Дали раскладывает картинки перед собой, напрочь забыв о новой броне и Джексоне. Лоб прочерчивают морщины, а губы складываются в трубочку. Обгрызенная ручка нервно стучит по дереву, и даже дырочка на носке символизирует задумчивость. Дали вертит рисунки и так, и эдак, поднимает их на свет, переворачивает вверх тормашками, приглядывается к ним сбоку, но не никак настраивается на нужную волну. Не хватает какого-то одного элемента, чтобы части пазла составили целую картину и чтобы к парню спустилось озарение.

– Хмм, – напряжённо издаёт горло. Чтобы хоть как-то развеяться, парень встаёт и принимается измерять комнату шагами. Взгляд хаотично мечется по мебели, но вдруг он попадает, как бабочка в сачок, в чёрный экран телевизора.

– Точно! – восклицает Дали, жутко напоминая Архимеда с его знаменитой «Эврикой!»

– Реклама! Мне нужно сочинить рекламу этих зачётных шмоток! – от восторга приплясывает он и, вновь обрушившись на стул, сжимает в руках лист с пальто, на котором кричит граффити.

«Винсент Ван Вог – твой личный дизайнер! Будь неповторимой!» – пишет он, но не испытывает удовлетворения. Требуется больше конкретики. Больше точности.

«Поп-арт на твоей попе!» – гигантскими буквами выводит парень на салфетке, что предназначалась для слизывания пыли. Находка новая, но слишком топорная. Слишком прямая.

«Арт-попа» – озаглавливает проект юноша. Ещё немного раскинув мозгами, Дали продолжает рекламировать блузку с фантиками: «Стань сладкой, как Алёнка!» Эта изюминка погружает Дали в полный кайф! Да, материал ещё отшлифовывать и отшлифовывать, но костяк уже есть. Пусть и сырая, но задумка уже существует в его голове. Дали впервые в жизни ощущает себя окрылённым и налитым соком. Он впервые делает то, что хочет сам. Все его увлечения смешиваются в единый коктейль, и он неспешно пьёт его через фигурную трубочку, смакуя каждый глоток. Под натиском воодушевления он уже фантазирует великое будущее. Они создадут собственный магазин с уникальным и, главное, современным товаром, разработают собственный логотип, запустят рекламу, их заметят, их сделают популярными…

В мечтах всё выглядит лёгким и простым, но на деле вряд ли их оценят по достоинству. Множество тонкостей и нюансов, касаемых образования, формальности, изготовления одежды и аренды страшат своей серьёзностью, но «Арт-попа» должна жить.

Нирвана

Лох, наконец, находит расчёску и распутывает свои патлы. Клочья волос застревают в зубьях, но гладкие уложенные пряди кардинально меняют его образ. Как бы его ни томило однообразие безгероиновой жизни, он не может не признать, что ему становится значительно лучше. Сон ещё не нормализуются, но перестают мучить постоянные запоры. Регулярное питание тоже идёт на пользу. Кожа, пусть и не столь заметно, обретает более здоровый вид. Даже угревая сыпь сбавляет обороты. Когда гнев на Андерсена за то, что тот постоянно вмешивается в чужие дела и не оставляет в покое, утихает, и взгляд на ситуацию делается более трезвым, парень понимает, что тухнуть и гнобить себя дальше просто невозможно. Необязательно посвящать себя чему-то высокому. Необязательно себя духовно прокачивать. Обычного человеческого счастья будет достаточно.

Теперь и он грезит о путешествиях к морям. Теперь и он хочет цвести и благоухать, словно свежий весенний ландыш. Конечно, Лоху не удаётся надолго задерживаться в позитивном настрое: тени неблагополучного прошлого наползают на нынешние дни и воруют надежду на светлый исход. Часто у Лохматого опускаются руки, когда он представляет, сколько терпения и упорства потребуется для восстановления и реабилитации. Он всё ещё считает себя биомусором. Биологическом хламом. Пропащим торчком, готовым сорваться в любой момент, стоит только услышать слово «чек» или «приход». Но, по крайней мере, он сопротивляется унынию. Он карабкается по отвесному склону со дна пропасти. И верит. И хочет спастись.