Над маковым полем

Он восхищается морем, словно Бродский Оденом. Словно Верлен Артюром Рембо. Оно больше Фарада. Оно страстно целуется с горизонтом. Оно раздольно и независимо. Где-то на земле просыхают свинцовые лужи. Где-то грудится охровая глина. Умберто с вдохновением слагает хайку:

«Море мерцает

Изумрудным изюмом.

В нём мир и мюзикл».

Они стоят на краю сухого исполинского камня, и дух замирает и концентрируется где-то внизу живота клубком дрожи. Путники, широко разинув рты, зависают и не могут отвести глаз. Но вскоре идиллию нарушает сиплое предложение Дали.

– Айда прыгать вниз! – зазывая, гаркает он.

– Ещё чего! – возмущается Монро. – Там мелко, мы разобьёмся, балбес очкастый! – резонно замечает она.

– Тогда спустимся к самой кромке воды, – шепчет Лохматый, и товарищи принимаются искать спуск.

Он хоть и находится, но довольно крутой. Двигаться по заросшему откосу, да ещё и с чемоданами, оказывается труднее бега с препятствиями. Упругие ноги нащупывают устойчивые булыжники, опирались на них и осторожно ступают дальше. К счастью, никто из неопытных дикарей не сворачивает себе шею и не выворачивает лодыжку.

– Расположимся здесь, – командует Купидон, роясь в сумке.

Даже Мэрилин не причитает о неудобстве и твёрдости. Все, как по свистку, бросают одежды и гурьбой устремляются к лазурной кайме. Ласковая прохлада льнёт к босоногому юноше. Солёные языки омывают иссини-белые стопы, и те пронзает ледяной дождь мелких иголок. Лохматый ёжится рядом, Мэрилин нерешительно красуется на песке, демонстрируя своё нижнее бельё, и только Дали отважно продвигается вглубь. Глубоко вдохнув, за ним следует Купидон. Третьим осмеливается Андерсен. На берегу остаются лишь Мэрилин и Лох, и оба не могут терпеть поражение, и оба не готовы погружаться. Молчаливая борьба продолжается до тех пор, пока Купидон не обрызгивает парочку жидкими осколками, и та не визжит в унисон.

– Хватит!

– Перестань!

– Не трусьте! Водичка опупительная! – дразнит их намокший ангел.

Не дождавшись ответа, блондин ловит обоих за запястья и тащит в пучину. Худющие ребята извиваются, вопят и хохочут, распыляя веселье, а Дали и Андерсен устраивают им водяной салют, и, в конце концов, их друзья укрываются под жидким одеялом, спасаясь от брызг. Когда они выныривают, тяжёлые от влаги волосы облепляют лица, а макияж Мэрилин рассыпает блёстки по щекам и подбородку.

– Я тебе устрою! – отплёвываясь, кричит она и бросается мстить своему кудрявому принцу.

Вскоре уже все вовлекаются в игру, не беспокоясь о мерах безопасности. Их сердца заливает щенячий восторг. Ничего, кроме моря, не существует в их личном мире, и глупые печали тонут в гаме радости. Виртуальная реальность не идёт ни в какое сравнение с природой. Наркотики перестают манить. Серая жизнь наполняется красками. Калории больше не заботят хрупкую девушку. И классические романы не могут украсть счастье. Не могут погрузить в уныние. Не могут посеять семена апатии.

Когда губы темнеют, а на подушечках пальцев пролегают морщины, друзья мчатся на берег. Суетливо вытаскивая полотенца и вытираясь по очереди, они всё ещё лопаются со смеху. Потом Купидон расправляет на земле авокадовое покрывало, и все с удовлетворением усаживаются по-турецки.

– Чудно! – констатирует Андерсен.

– Ух, я голоден, как чёрт! – облизывается Дали и лезет в рюкзак. Оттуда он вынимает купленные сосиски и хлеб. – Кому бутерброд? – задорно спрашивает парень, и остальные пацаны тянутся к угощению. Андерсен всухомятку жует импровизированный обед и наслаждается лёгким ветерком. Море с шумом выплёскивает волны на сушу, а затем втягивает их обратно. И очень приятно дышать с ним вместе. Вдох-выдох… Вдох-выдох… Вдох…

Мэрилин попивает водичку и поглощает творог. Купидон пытается загорать, а Лохматый с ним разговаривать.

– Для изготовления шипучих бомбочек нужна половина чашки морской соли, – бормочет он.

– Как познавательно, – зевает Купидон.

– Так же надо добавить полтора ложки миндального масла и половину ложки кокосового. Интересно, здесь найдётся кокосовое масло? – не унимается Лох.

– Пожалуй, – кивает кудрявый юноша.

– А как ты думаешь, солёная вода поможет избавиться от угрей? – размышляет Лохматый.

– Попробуй, – равнодушно отвечает Купидон.

Закат юнцы провожают, стоя в одних трепыхающихся рубашках и пуская по волнам моря блинчики. Но как только солнце макает свой бок в Посейдоново пузо, все прекращают веселье и отдаются созерцанию. Левиафан, словно косточку, проглатывает алый гранат, и над его поверхностью остаются лишь карминовые штрихи. Постепенно краски сгущаются, а небо покрывается веснушками звёзд.

– В созвездиях я не силён, но не упущу возможности полюбоваться их узорами, – по-книжному изрекает Андерсен, и группа бродячих сорванцов укладывается на одноразовую кровать – Купидон постарался создать максимально пышную перину, но в лопатки всё равно упираются угловатые камни. В гости к Умберто сразу приходит сказка о принцессе на горошине.

– Что ж, давайте делиться парейдолическими иллюзиями, – говорит Дали, и его слова вызывают новый взрыв хохота.