Над маковым полем

– Я слышал, что вы у нас проездом, – произносит официант, – если вы не против, я бы покатал вас по городу. Разместил бы на ночь в опрятной гостинице, – предлагает он.

– Поведение типичного маньяка, – холодно отвечает Мэрилин, – хочешь зарезать нас? Продать в рабство? – атакует она.

– Смешно, – смеётся современный дворецкий, – нет, ничего подобного мне и в голову не приходило. Угощаю вас за счёт заведения.

– Как радушно, – без энтузиазма пожимает плечами Лох.

– Ребята, ведите себя так, чтобы я не сгорал от стыда, – низко шепчет Андерсен.

– Ну право, кот Леопольд во плоти! – дразнит его стерва.

– Ладно, чувак, – поднимается Лохматый, – я с удовольствием приму твои дары.

– И я, – облегчённо вздыхает Дали, – а то, если честно, у нас денег с гулькин х… простите, нос, – исправляется он.

– Что ж, тогда смело идите за мной! – хлопает в ладоши Хелпов. – Смену я закончу раньше. Всё равно народ как повымер в связи с общественной паникой. Да и начальства сегодня нет, – сообщает он.

– Везёт, – хитро улыбается Купидон.

Оставив грязную посуду на столике, компания вываливается на полупустую автостоянку. Хелпов открывает праворульный лакированный «Мерседес», блестящий на солнце, и восторженные товарищи с возгласами втискиваются в салон. Их багаж отправляется в багажник. Андерсен занимает место рядом с водителем, а Лох, Купидон, Мэрилин и Дали влезают на заднее сиденье.

– Подожди, – останавливает всех Мэрилин, – я хочу сесть к тебе на коленки, – капризничает она и запрыгивает на Купидона. От этой слюнявой картины на сердце Лоха скребут кошки. Дикие тигры и ягуары.

– Надеюсь, нас не оштрафуют, – шутит Хелпов. – Что ж, погнали!

Машина срывается с места. По пути их рыжий проводник рассказывает исторические справки и статистические данные, но мозг Лоха упрямо отказывается запоминать цифры и названия сопок. За окнами автомобиля их поджидают величественные мосты, красивые бухты и городские магистрали.

– Поблизости есть отличный фитнес-клуб, – всё ещё нудит Хелпов. Его голубые глаза закрывают солнцезащитные очки.

– А можно будет сходить? – интересуется Лохматый.

– Конечно. Ты можешь купить абонемент на месяц. Заведёшь привычку заниматься по вечерам, – развивает тему парень.

– Нет, – смущённо отказывается Лох, – мы ведь здесь ненадолго. Да и услуги наверняка дорогие, – размышляет он.

– А ты останься, – советует Хелпов.

– Остаться в чужом городе? – ахает Лохматый. – Без денег и места жительства? Без знакомых и дальнейших планов?

– Немного не так, – качает головой водитель, – я могу устроить для тебя подработку в тренажёрном зале. Сколотишь неплохое состояние. Первое время можешь там и жить, качаться и плавать в бассейне. Париться в сауне. Потом снимешь комнату. Улучшишь здоровье. Начнёшь жизнь с чистого листа.

– Я даже не знаю… – растерянно мямлит Лох, – это так спонтанно. Я толком и не обдумал ничего.

– А ты обдумай, – подмигивает рыжий бой.

Всю оставшуюся дорогу Лохматый и вправду проводит в раздумьях. Взвешивает все «за» и «против», словно греческая Фемида. Ему действительно следовало бы сменить обстановку, где ничто не будет напоминать об ошибках отрочества. Ему ведь незачем ехать назад. Его там никто не ждёт. У него нет понятия «дом». Нет понятия «семья». Нет понятия «близость». Почему бы не переродиться? Почему бы не забыть неудачного крипового Лоха и не стать кем-то совсем другим? Ван Гогом? Куртом Кобейном? Патроклом? Собой?

После чумового катания на «мерседесе» группа странников вновь паркуется возле заросшего берега моря и с буйным восхищением носятся у его лазурного лба. Со смехом падают в морские лужи, со смехом обливают друг друга и со смехом строят песочные замки. Мэрилин украшает свой дворец золотыми кольцами, Дали – шершавыми камнями, а Лох – трупиками насекомых. Выходят очень самобытные сооружения. Купидон с умиротворением курит, разгуливая босиком. Волны с шипением вымывают из-под его ног крупинки песка, втягиваясь в Японскую окружность. Лохматый, ощущая, как солёный ветер треплет его широкую майку, приближается к своему готическому ангелу.

– Слушай, – начинает он, – я, наверное, останусь здесь. Лох напрягается всем телом в ожидании реакции Купидона. Самого дорого человека. Человека, который не обращался с ним как с куском дерьма. Который был нежен и заботлив. Который приносил счастье в его пустую жизнь. Но никакой реакции нет. – То есть насовсем, – объясняет Лохматый.

– Я понял, – смахивает пепел Купидон.

– И ты не хочешь меня остановить? – огорчается Лох.

Нахальная огромная труба вытягивает все чувства из его сердца. Его возлюбленный не кричит «Ты что, рехнулся?!» Или:

«А обо мне ты подумал?!»

Или:

«Не оставляй меня!»

Или:

«А как же расслабляющий массаж ног и спины?»

– Зачем? – только и щурится его возлюбленный. – Ты ведь уже принял решение. Здесь тебе будет лучше. Может быть, боль и любовь ко мне поутихнут. Ты остынешь. Очистишься. Научишься любить, просыпаться, смеяться и мыслить по-новому.

– И тебе совсем не грустно? – утирает слёзы Лох. – Расставаться со мной?

– Всегда грустно отпускать то, что нам дорого, – мудро вздыхает Купидон.