Над маковым полем

– Ты не ответил, – твёрдо настаивает Лохматый.

– Если отвечу, – заглядывает в его глаза блондин, – то ни за что не смогу отпустить.

Прощание

Купидон не ожидал, что потеря Лохматого отзовётся в его душе таким сотрясающим ударом. Что волны эха будут преследовать его, как смерть, идущая по пятам.

– Тогда возьми себе ароматные бомбочки для ванны, – расстёгивает рюкзак Лох.

Купидон нечаянно замечает, что вся сумка забита этими бело-сиреневыми шариками. Жёлто-розовыми шариками. Бежево-бирюзовыми шариками. Шариками всех цветов.

– Э-э… спасибо… – только и молвит он, получая всё новые и новые порции бомбочек. – Тихо, малыш, – останавливает его Купидон, – у меня не хватит рук, – пока что оставь их у себя.

– Нет, – мотает патлами Лох, – я хочу быть уверенным, что ты их не забудешь. Лучше возьми мой рюкзак.

– Ладно, – соглашается ангелок, брезгливо поднимая замызганный портфель, похожий на гнилую картошку.

– Я к тебе очень трепетно отношусь, – робко признаётся Лохматый.

Купидон хочет ответить взаимной нежностью, но понимает, что не сдержит горячих слёз. Он всегда обладал ранимой и чуткой душой. Чувственной, словно девушка. Лох ещё что-то шепчет, обнимает его за пояс, а Купидон только лихорадочно кивает и держит залитый газировкой рюкзак.

Потом Мэрилин зовёт его танцевать, и они кружатся, словно Красавица и Чудовище в знаменитой сцене Диснея. Музыкой им служат шорохи моря и крики чаек. Купидон знает, как Лохматый любит чаек, и не может относиться к их пронзительному жалобному кличу равнодушно.

– Ты какой-то задумчивый, – отстраняется от него Мэрилин.

– Скорее, усталый, – отзывается Купидон, притягивая её к себе.

Его хрупкую беззащитную фею. Он стоит, положив подбородок ей на макушку, и отрешённо смотрит в синий равнодушный горизонт.

Вечереет. Подозрительный официант Хелпов, занявший его роль, везёт приятелей в гостиницу. На ресепшне их встречает приветливая администраторша с бисерной заколкой. Она быстро оформляет их и даёт ключи от номеров на третьем этаже. Мэрилин с блеском в глазах фотографирует мебель. Какое-то деревцо в горшке у «королевского» кресла. Плетёные стулья и столики с пепельницами посередине.

В предоставленной комнате, оснащённой всем необходимым, вполне чисто и опрятно. Над кроватями висят светильники. Есть тумбочки. Есть стерильный карман, в котором стоят ванная, унитаз и раковина. На белоснежном фарфоре лежат ватные палочки, запечатанные таблетки мыла и что-то вроде шампуня или геля для душа.

– Симпатично, а? – пружинит на матрасе Мэрилин.

– Чудесно, – целует её в шею Купидон, радуясь, что его бэби хоть что-то нравится.

Их скромные прикосновения плавно перетекают во всё более интимные объятия, и ночь парочка проводит в тепле и мягкости друг друга.

На луне

На следующее утро друзья, наконец, принявшие душ, бодро собираются и продолжают колесить по Владивостоку. Изучать его хмурую холмистую природу. Дышать его степным ветром и сырым туманом. Каждая клеточка организма наливается свежестью и обогащается кислородом. Теперь им не приходится экономить на питании и ущемлять себя в изучении города. Путешественники даже оценивают Орлиное Гнездо, но неизменно возвращаются на свою духовно помеченную ладонь берега. Там они лопают зефирные подушечки, играют и беседуют о всякой романтичной ерунде.

– Что бы ты взял с собой, отправляясь на луну в один конец? – спрашивает Мэрилин.

– Телефон, пожалуй, – отвечает Дали.

– Во-первых, на луне не ловит Интернет. Во-вторых, телефон быстро разрядится. В-третьих, сенсор не отреагирует на толстые пальцы скафандра, – возражает она.

– М-да… – озадачивается Дали, закапывая свои ноги в мусорный песок. – Тогда какой-нибудь плеер для проигрывания музыки, – после усердных раздумий выбирает он. – А ты?

– Даже не знаю, – вздыхает Барби, – почему-то на луне все земные ценности становятся ненужными и бесполезными. Ни в одно платье в скафандре не влезешь, – сетует она.

– А я бы пронёс с собой мешок яблок, – подаёт голос до сих пор молчавший Хелпов, – румяных, бархатных, хрустящих яблок…

– Это ещё почему? – интересуется Мэрилин.

– А как же? На луне – и без яблок? – недоумевает их рыжий путеводитель. – Нет, пускай у меня там, вдалеке от всего дорогого, будут настоящие лунные яблоки, – мечтает он.

– Я бы оставил только блокнот и карандаш, – возникает Андерсен, – сидел бы в кратере да описывал лунный пейзаж. Лунную пыль. Лунное одиночество. Звёздные крошки. Или это относится к натюрморту? – рассеянно удивляется он.

– Без понятия, – тихо отвечает Купидон, – знаю только, что я бы взял с собой в открытый космос шипящие бомбочки с запахом лаванды… И пусть это было бы самым прекрасным и бессмысленным поступком, – сумрачно вздыхает он.

Дазан агород