Над маковым полем

Вот уже неделю Дали ужинает исключительно роллами. Неделю расслабляется под тёплым солнцем. Неделю смотрит на аквамариновое море. Оно баюкает и гипнотизирует его. Среди скал и крутых утёсов у парня особенно хорошо сочиняется реклама. В ней фигурируют мифические существа и герои гомеровской «Илиады». Только вот Лохматый всё чаще покидает их стаю и с упоением торчит в фитнес-клубе. Дали спит с ним в одном номере, но не знает мыслей сутулого товарища. Некогда закадычные друзья больше не обмениваются сплетнями и не делятся услышанными приколами. Это настораживает Дали.

«Что делать, если друг обижается?» – гуглит Дали.

«Что делать, если друг не разговаривает?» – гуглит Дали.

«Что делать, если друг игнорит тебя в соцсетях?» – гуглит Дали.

«Что делать, если и не друг, и не враг, а так, если сразу не разберёшь, плох он или хорош?» – гуглит Дали.

«Что делать, если друг забывает о тебе?» – гуглит Дали, но Wi-Fi подводит его.

Даже на ресепшне интернет лагает, и парень, разочарованно хмыкнув, гасит экран. Вскоре все решают, что пора катить обратно к загаженному воздуху и клубам дыма, поскольку висеть на шее, пускай и у доброго, но малознакомого чувака, не шибко вежливо и тактично. Дали вновь запасается лапшой, достаёт йо-йо и пакует вещи. Протирает очки белой тряпочкой и покупает билеты онлайн. Деньги на них, разумеется, также подбрасывает Хелпов. Уж Дали не врубается, в чём выгода этому чудаку, но не возражает.

– Нет, оформляй четыре билета, – поправляет его Лох.

– Это почему? – морщит лоб Дали.

– Я остаюсь во Владивостоке. Попробую начать всё заново, – рассказывает он.

– А чего так?

– Меня поджидает много мрачных приветов из прошлого где-то, но точно не дома, – шмыгает носом Лох.

Дали, конечно, знает, что его приятель сохнет по штампам, но не до такой же степени!

– Как гром среди ясного неба, – ошарашенно комментирует он.

– Понимаю, – соглашается Лох.

– Хоть ты и угрюмая прыщавая вонючка, но мне тебя будет не хватать, – слёзно произносит Дали, и Лохматый прыскает со смеху.

– Это уж точно! – каркает он, пронизанный светлой грустью.

– До вокзала хоть проводишь? – обиженно дуется очкастый парень.

– А как же иначе?! – весело кивает Лох, и спустя несколько часов они с Хелповым лирично машут им на прощание.

***

– Отчалили, – устало произносит Купидон.

– Теперь и выселять никого не надо! – ликует Мэрилин. – Хотя я ещё не решила, относится это к плюсам или к минусам, – честно признаётся она, после чего четвёрка расползается по полкам и погружается в свои интимные думы.

Андерсен и Дали трясутся наверху, а их белокурые голубки дрыхнут внизу. Дали печально, что их мускулистой руке ампутировали теперь уже точно безымянный палец, однако он не перестаёт надеяться, что Лохматый обустроится в Приморском крае. Заведёт новых друзей. Встретит пассию. Подстрижётся. И больше никогда не встанет на кривую дорожку, ведущую в Никуда.

Пустыня

Андерсена преследует неприятное ощущение, что всё кончается. Что их история приближается хоть и к хэппи, но всё-таки энду. Лохматый покидает банду. Они держат обратный путь. Беззаботные деньки минуют. Парень с лёгкой печалью перечитывает стихи, написанные на их индивидуальном курорте:

«Песочную щёку целует море,

Алмазный волнуется водосвод

И шепчет губами "Memento mori",

Рождая искрящее волшебство.

Сижу в тишине на природе сиро,

Где нет суеты и людской возни.

Смотрю, как торжественно и красиво

Пылающий персик ныряет вниз.

Здесь хочется слушать шипящий лепет

И ангело-русский словарь найти,

Увидеть, как солнце фигуры лепит,

И как лучевую кончает нить.

Как ярко сверкает заката люстра!

Как дивно мерцает огнём персид-

ским мудрый, всевидящий Заратустра,

А персик, прощаясь, мурчит: "Merci"».

В купе непривычно тихо и даже скучно. Поиски эпитетов и неологизмов не спасают от томительной грусти, и Андерсен решает развеять сгустившееся облако напряжения:

– Неправильно в поезде без гитариста чучухаться, – смачно потягивается он.

– И что ты предлагаешь? – спросонья моргает Дали.

– Найти его! – просто отвечает Андерсен, просачиваясь в коридор.

– Погоди, – спрыгивает с полки Дали, – я с тобой! – обувает шлёпанцы парень. Оказавшись в кишке вагона, усеянной окнами, они оглядываются по сторонам, пытаясь сориентироваться. – И что дальше? – по-обезьяньи хмурится Дали. – Будем стучать в каждую дверь с дурацкой просьбой?

– Нет, так мы быстро народ против себя настроим, – размышляет партнёр, – давай пока просто послоняемся по вагонам в скупой надежде, что кто-то тренькает на струнах, – предлагает он, и друзья начинают свою рыбалку.

Свою ловлю. Свою охоту. Уши скребёт угнетающая тишина. За стёклами проносятся одинаковые холмы, и к Умберто закрадывается гадкая мыслишка, что их поиски обернутся неудачей. Если им попадаются приоткрытые двери, то парни, словно подлые мальчишки, заглядывают в щели, но не натыкаются на нужный объект. Однажды им счастливится увидеть переодевающуюся девушку с копной медных волнистых волос, но юноши спешат смыться, дабы не нарваться на лишние проблемы. И когда их пыл уже иссякает, то к стуку колёс присоединяется одинокая мелодия.