Над Мерапи облака

О трагической судьбе бывшего президента мы неоднократно толковали с престарелым литератором, в прошлом видным членом Национальной партии и близким соратником Сукарно. Сейчас этот человек давно отошел от политической деятельности. Поэтому его громоздкое и труднопроизносимое яванское имя, указывающее на аристократическое происхождение, вряд ли известно широкой публике. Друзья и домашние называли его обычно профессором, но он, собственно говоря, никогда и нигде не получал этого звания, мня и считался доктором каких-то наук.

Дом профессора был полон старинной резной мебели и произведений искусства. В гостиной на видном месте висела большая репродукция известного портрета Сукарно работы художника Басуки Абдуллы. Когда газеты подняли очередную, особенно яростную кампанию против бывшего президента, хозяин убрал портрет от греха подальше.

Мы начинали с обычного ритуала, принятого в индонезийских домах: не спеша пили из маленьких чашечек душистый зеленый чай либо тянули через соломинку прохладный джеруковый сок. Хозяин показывал что-нибудь диковинное из своей коллекции. Мы толковали о балийской традиционной живописи, о деревянной скульптуре. Потом разговор переходил к главной теме.

Я попросил профессора рассказать мне, каковы, по его мнению, причины падения Сукарно.

Дело не только в трагических последствиях событий 30 сентября, — ответил он. — Сукарно столкнулся со многими объективными трудностями, наделал много ошибок, которых можно было избежать. Все это привело режим бунга Карно, «старый порядок», как его теперь называют, к тяжелому кризису еще задолго до сентября шестьдесят пятого года.

— Трудности, о которых вы говорите, я более или менее представляю. Колониальное наследие, слабая экономика, сопротивление консервативных сил, происки империалистов… Не можете ли вы, как старый соратник Сукарно, коснуться его ошибок?

— Отчего же нет? Об ошибочной линии сукарновской политики вообще не может быть и речи. Ни у кого из здравомыслящих людей не вызывала сомнений необходимость национализации или аграрной реформы.

— Часто приходилось слышать, что Сукарно не умел доводить до конца начатое, что его планы, проекты носили скорее декларативный характер, были нежизненными.

— Я бы сказал, бунг Карно не сумел найти эффективные средства для претворения в жизнь своей политики. Он не умел или не хотел бороться с препятствиями, с теми, кто мешал ему. Поэтому-то у народа со временем начало складываться представление о президенте как о человеке, для которого важна прежде всего сама декларация, эффектная, броская, но не ее конечный результат, пусть малый, но верный. Вы, надеюсь, согласитесь со мной, что самый умный и талантливый лидер рано или поздно вызовет у народа разочарование, предстанет фразером, если его благие намерения и обещания не будут подкреплены делами.

— Приведите, пожалуйста, конкретные примеры, — попросил я.

— Самые характерные примеры — национализация и аграрная реформа, мероприятия справедливые, исторически закономерные, никто не спорит. А что получилось?

И профессор нарисовал образную и довольно убедительную картину национализации по-индонезийски. Я и сам неоднократно видел подобное.

Представьте себе голландское предприятие- типографию, торговую фирму, какую-нибудь фабричку или плантацию. Хозяйничает здесь знающий свое дело администратор-голландец и извлекает прибыль. Часть этой прибыли поступает в карман хозяев, а часть отчисляется в качестве налога на иностранный капитал индонезийскому правительству.