Над нами миллион высоты

Что ни говори, а в работе старшего врача истребительного полка есть свои особенности. Кто не прошел через это чистилище, а выбился иным путем и командует полко­выми врачами,— тот не раз попадет впросак. Сам лишит­ся покоя и подчиненных будет держать в напряжении. Где же выход? Попал на такую должность, как Соро­чин,— иди на аэродром, к людям, к технике, изучай, овла­девай. Пройдет время — и все встанет на свои места, при­трется. Многое сам поймешь, остальное люди подскажут, и ты не будешь бояться выйти на рулежную дорожку, а будешь настоящим помощником летчикам в их рискован­ной и трудной работе.

Но Сорочин не такой человек. Вместо того чтобы изу­чить работу полкового врача, он нахватал взысканий, по­лучил предупреждение, что работать надо по-иному...

Это "по-иному"! Оно попортило много крови Сорочину, однако и научило бдительности, осторожности.

Большинство полковых врачей его слушалось, несогласные — молчали. Иначе вел себя Смирин. С дельным замечанием соглашался, а если слышал какую-либо несуразицу, сразу вступал в спор. Стоило Смирину спросить, почему приказано проверять качество кислорода на стоянках, а не на кислородной станции, в баллонах, потом ари заправке машин и в самолете,— и Сорочин не знал, что на это ответить. Не мог завоевать авторитет знаниями, опытом — и того, и другого было маловато. Проще приказывать...

Сегодня Сорочин вышел из дому в новенькой шинели и направился в медпункт.

Возле гарнизонного клуба встретил начальника метеослужбы. Разговорились. Сорочин спросил о погоде, поинтересовался долгосрочным прогнозом.

Начальник метеослужбы в свою очередь сказал, что давненько не видел врача соединения на аэродроме, полюбопытствовал, чем Сорочин занимается в штабе. Там же ни больных, ни лекарств — канцелярия. Выходит, при­грелся в тепле, а это, между прочим, называется кабинет­ным стилем работы. Все это говорилось издевательским тоном.

Сорочин слегка порозовел, поправил на голове шапку, почти с возмущением посмотрел на метеоролога:

— Вы полегче насчет кабинетного стиля...

Он в самом деле давно не был на полетах. Но какое до этого дело ветродую? Что он смыслит в авиационной ме­дицине? Сорочин собирался с мыслями, хотел сказать что-нибудь злое, оскорбительное, но метеоролог опередил его. Заговорщицки подмигнув, принялся рассказывать, что позавчера был на старте и слышал от механиков, будто бы за стоянками самолетов объявилось много комаров, разной мошкары, которых в такую пору и в таком количестве, а тем более на аэродроме, никогда не бывало.

— Может, оттуда? — показал на небо.

В то время все газеты писали, что американцы в Корее сбрасывали с самолетов контейнеры с зараженными раз­ными инфекциями комарами и мухами. Вмиг насторожив­шись, Сорочин мелко эаморгал бесцветными ресницами и не нашелся, что ответить. Попрощался с метеорологом, прошел еще немного по улице и свернул не в медпункт, а в свой штаб. Зашел к начальнику политотдела. Рассказал об услышанном от метеоролога, добавил осторожно, что не исключена диверсия и надо принимать меры.

Полковник Матуль слушал Сорочина невнимательно, вероятно, не верил ему.

— Вам докладывали полковые врачи? — спросил. — Например, Смирин...

Напоминание о Смирине насторожило Сорочина.

— Н-нет...

— Странно! Смирин не проглядит такого... У него ост­рый глаз.

Сорочин обиженно засопел. Что с того, что ни один полковой врач не доложил ему о случившемся? Тем хуже для них, и особенно для Смирина, на которого сослался полковник. Информация получена из другого источника. А первым принес известие в политотдел он, Сорочин.

— Может, все-таки доложить эпидемиологу Цыпину в Н-ск? — сдерживая возмущение, сказал Сорочин.— И ему будет работа...

— Сами осмотрите район аэродрома, а потом можно и Цыпину доложить.

— Слушаюсь!

— Действуйте...

Из политотдела Сорочин подался к себе в кабинет. Схватился за трубку телефона, попросил Кипеня. Телефо­нистка ответила, что тот занят. Сорочин посидел, снова поднял трубку.

— Занят.

— Кто так долго говорит?

— Абонент.

— Я спрашиваю: кто на целый час занял линию?

— Астахов...— тихо произнесла телефонистка.

Сорочин осекся, положил трубку. Астахова — коман­дира соединения — не поторопишь. А может, он именно по этому вопросу звонит в высший штаб? Мог к нему зайти Матуль, рассказать и таким образом перехватить донесе­ние Сорочина.

Наконец дозвонился до медотдела. Полковника Кавцова в кабинете не было, и к телефону подошел Цыпин. Со­рочин доложил ему. Голос полковника вдруг стал хриплым:

— Когда вы выезжали на местность?

— Сегодня, товарищ полковник.

— Доложу Кавцову и буду у вас. Поняли? Мобилизуйте медслужбу, опросите людей, обследуйте окрестности. Понимаете?