Над окошком месяц

— Первое, что я бы сделал с удовольствием, так это дал бы по твоей башке трубой, которая подлежала бы после этого обязательной замене. Где ты был раньше? Куда и зачем тебя привезли на самолёте и вдобавок ещё бесплатно кормят тут?

— Мне не сказали, что будут дважды катапультироваться, — не обиделся на меня техник. Он понимал моё состояние.

— Ладно, извини. Ты, действительно, ни при чём, — попросил я у него прощения. — Иди, ужинай и жди меня здесь.

Мой ужин пролетел мимо. Я пытался найти выход, не загружая моего командира, тем более что ничем бы он мне не помог, да и не любят они таких вводных. Стал просчитывать, где поблизости может быть эта труба. А если нет её нигде, то как оценить состояние той, что уже использовалась? Стреляют же из ружей и не выкидывают стволы после каждого выстрела. Приклеилась мысль: очередная перестраховка? На моё счастье, в одной из эскадрилий полка был такой самолёт с трубой, он ждал списания, и моя дерзкая мысль в этом деле не пригодилась. Подключив к делу, пользуясь данным мне правом, местные технические силы, мы под утро закончили все работы на самолёте, и он успешно отработал, хотя, честно говоря, я ждал с волнением момента катапультирования. Но вот послышался хлопок, от самолёта отделился предмет, потом этот предмет стал похож на каракатицу с руками и ногами, тут же раскрылся, тоже с хлопком, парашют, и я глубоко и легко вздохнул.

Вертолёт поиска подобрал покинувшего самолёт лётчика, при этом в «бой» вступила группа спецназовцев. Отбиваясь от наседавшего «противника», который во что бы то ни стало хотел заполонить лётчика с картами и другими секретными документами, «наши» всё же победили.

Все отработали, как хороший оркестр по нотам, кроме одного самолёта-штурмовика. Там подвела пушка. Это сначала руководитель пропустил мимо ушей как малозначимое, рядовое событие, но, узнав, что на таких больших и важных мероприятиях занят от инженеров один майоришка, он возопил:

— Как так? Безобразие! У вас что, нет генералов или хотя бы полковника какого?! Майором прикрылись! — И тут же поменял хорошую оценку на трояк. Для науки на будущее.

Десять лет и два месяца служу я в этих тёплых, солнечных местах. Фуражка выгорает за два месяца, рубашка и того быстрее, но на это никто не обращает особого внимания. Все такие, кто на аэродромах, на полигонах. Очень хочется залезть в какую-нибудь воду. Пусть это будет даже мутной лужей. В Джамбуле, прямо в городке, вырыли котлован, облагородили бетоном, оклеили голубой плиткой, заполнили водой, и это часто спасало от нестерпимой жары. На береге такого бассейна мне рассказали историю, приключившуюся с командующим воздушной армией ТуркВО.

Прилетел он в какой-то гарнизон, не то в Мары, не то в Карши, — туда, где песок спекается на солнце в стекло, спросил, есть ли какая у них лужа, в которой можно поплескаться.

— Обижаете, товарищ командующий! Всё делаем для лётчиков! — заявил командир ОБАТО.

— Отлично! Через часик с командиром подъедем, — сказал командующий.

Закипела работа на берегу болотистого закутка в двадцать метров по диагонали. Вмиг привезли доски, солдат с пилами и топорами, определили место, где соорудить помост.

Через час, как и обещал, приехал командующий. Его, естественно, встретил комбат.

— Глубина нормальная? — поинтересовался командующий, расстёгивая ремень.

— Так точно, товарищ командующий! — не моргнув глазом, ответил комбат. — Каждое утро здесь купаюсь.

Похлопав себя по груди, по ягодицам, вытянул вперёд руки и, крякнув, мощно вошёл командующий головой в темень омута.

Ждут его довольного появления командир полка, приехавший с ним, водитель командирской машины, а комбат — с явной тревогой. По всем данным, нечего бы так долго сидеть командующему под водой, не человек-амфибия же он, но почему-то не спешит на поверхность? Вытянув шеи, заглядывает троица в омут и понять ничего не может. Комбат застучал толстенькими ножками, забегал по берегу, чуя неладное. «Что делать? Как быть?» — говорил его вид. Наконец, вулканом вздыбилась чёрная вода, и на поверхность всплыла коряга, а в коряге, как в хомуте, — поцарапанная голова командующего.

— Где этот?! — не отдышавшись толком, изрыгнув чёрный фонтан, зарычал командующий.

Но «этого» и след остыл.

Командировок изобилие. Одна треть времени только приходится на основное место моего проживания. В каких только гостиницах не жил. От клоповников до фешенебельных. Чаще в первых. Как-то в одной гостинице Казахстана, когда мы пришли в комнату и включили свет, — сплошной пеленой со стен вниз ринулись полчища тараканов. В Караганде ночевали в шикарной гостинице, предназначенной для космонавтов. Только по теперешним меркам это была заурядная гостиница.

Были разные командировки: по печальным случаям, просто по плану, внеплановые, случайные.

Одна из случайных вспоминается с улыбкой.