Над просторами северных морей

— Командир полка встречает, комэск! — разглядывал толпу Константин, неторопливо выключая приборы и питание. — Разнос не учинят, что пролетели больше положенного?

— Победителей не судят, говорили еще в Древнем Риме! — весело усмехнулся адъютант и нагнулся, чтобы открыть входной люк.

Едва летчики спустились на землю, как оказались в плотном кольце встречающих. Их тискали, помогали снять спасательные средства, восторгались. Потом все расступились, освобождая дорогу Богомолову.

Усенко вскинул руку для рапорта, но комполка опередил:

— Нашли?

— Так точно!

— Что там делается?

— Двадцать восемь транспортов! Все море в дыму!

— Молодцы, крещенные огнем! — Богомолов, не скрывая радости, обнял летчиков. — Утерли нос девяносто пятому! Быстро документацию в штаб — и в столовую! Есть и отдыхать!

К прилетевшим протиснулся Щербаков. Сердечно поздравив с успехом, комэск откровенно сказал:

— Мы уже считали вас погибшими. Вы ж пробыли в воздухе на двадцать минут больше расчетного. Как же ты ходил?

— На экономичном. Я ж консультировался…

— Ох, экспериментатор! Из-за тебя чуть не поседел. Ну да ладно! Пошли в столовую!

С неба донесся гул моторов, и над головами людей в полутьме низко пронеслись два самолета с включенными аэронавигационными огнями.

— Кто это?

— Капитан Пузанов и Рудаков. Они улетели после тебя.

Волна радости, несколько минут бушевавшая на стоянке, сменилась тревогой за жизнь тех, кто сейчас находился в воздухе: аэродром для ночных полетов не годился.

Огоньки в темном небе то появлялись, то пропадали.

— Надо бочки! Запалить бочки! — закричал Богомолов и напрямик через летное поле бросился к старту. За ним побежали другие.

Гул моторов и огни приблизились. Но «Петляков» заходил на посадку поперек узкого летного поля. От посадочного знака навстречу ему взвилась красная ракета, запрещающая посадку. Сотрясая воздух могучим гулом, самолет опять ушел в темноту. Гул его постепенно ослаб. Второго Пе-3 не было слышно: он исчез где-то на юге.

В конце летного поля рядом с фонарями вспыхнуло пламя и поднялось факелом — заполыхала бочка с мазутом.

Со стороны моря снова показались огни самолета. Опять он зашел под большим углом к посадочной полосе, и ракета угнала его. Затаив дыхание, люди следили за страшным поединком жизни со смертью.

Снова воздух содрогнулся от низко пролетевшего Пе-3. Внезапно гул его оборвался. До аэродрома донесся глухой удар, потом взрыв.

Без команды люди бросились бежать в ту сторону, откуда донесся этот страшный взрыв… Разбился экипаж одного из лучших летчиков 95-го авиаполка капитана Пузанова…

Еще жертвы. Причины? Те же. Верно, аэродром не имел ночного старта. На нем вообще не было никакого Аэродромного оборудования. Бензин, масло, воду в самолеты заправляли с рук ведрами. До ночного старта ли с его громоздким оборудованием? Верно и то, что сами летчики пренебрегали жестким законом авиации, гласящим, что посадка самолетов в любом случае должна производиться за час до наступления темноты. За час!

Но кто не знал, что враги, летающие с норвежских и финляндских хорошо оборудованных стационарных аэродромов, не воспользуются этим часом, чтобы разгромить конвой? По долгу совести наши летчики не бросали без охраны суда. Не могли бросить!..

Война! На ней радость и боль утрат шагали рядом.

…Экипаж Рудакова отлетел подальше от аэродрома на юг и там выбросился с самолета на парашютах.

Суровый сентябрь Заполярья

1

Надежно охраняемый Северным флотом и летчиками ОМАГ обратный конвой QР-14 без потерь вышел из советской зоны и был передан для дальнейшего сопровождения союзному флоту. Все наши силы перенацеливались на охрану подходившего конвоя РQ-18.

Штаб ОМАГ разработал план прикрытия конвоя. По нему над судами с рассвета до темноты должны были патрулировать усиленные наряды истребителей: в дальних районах — двухмоторные из понойской группы, в ближних — у берегов на доступный радиус действия — одномоторные, летавшие с аэродромов, расположенных на побережье Кольского залива и полуострова Рыбачий. Основная роль при этом, естественно, отводилась всепогодным Пе-3 из 13-го и 95-го авиаполков. Им приказывалось все светлое время суток держать над конвоем четверки. Разделенные на пары, они обязывались летать на встречных курсах — «ножницами» — и пресекать попытки вражеской авиации прорваться к судам с северо-западной, северной и северо-восточной сторон.

В авиаполках развернулась экстренная напряженная работа. Штабы приступили к планированию и установлению очередности вылетов четверок. Однако уже первые расчеты показали, что имевшихся в полках сил для такой задачи недостаточно.