Над Самарой звонят колокола

Маркел Опоркин, а с ним его брат Тарас и еще один, совсем молодой безусый казак, так и не пробились до крыльца Военной коллегии, где переминался в валенках и в накинутом на плечи полушубке Иван Почиталин. Незлобиво отругиваясь от наседавших, Маркел обернулся на крик Ильи, помахал ему рукой и, пытаясь перекрыть гул толпы, закричал:

– Да ну вас, черти горластые! Ишь, всей ярмаркой встречь выкатили! Да наш верх, наш! Побили губернаторово войско! Крепко побили! Едва тот генерал упятился в крепость!

Многотысячная толпа отозвалась дружным радостным ревом. Вверх полетели шапки, казачьи малахаи, мужицкие мурмолки. Громыхнуло несколько десятков выстрелов. Полуглухой звонарь, вскочив спросонья на звонницу и не разобравшись, ударил было сполошный набат, но, выглянув в проем и видя ликующих казаков, тут же сменил тревожный звон на радостный благовест. На глазах у многих были слезы радости.

– Наш верх вышел! Опять наш!

– Слава нашему государю Петру Федоровичу! С ним не пропадем!

Поздно вечером, изловив-таки Маркела Опоркина близ Военной коллегии, Илья Арапов привел его к своему лагерю, накормил горячей пшенной кашей с бараниной и упросил рассказать, как шло сражение под Оренбургом. Тяжко ли было государеву воинству? Много ли казаков побито?

От последнего вопроса Маркел Опоркин погрустнел лицом, темно-карие глаза посуровели. Долго молчал Маркел, потом низким перехваченным голосом сказал:

– Исполняли мы весьма важное поручение от самого государя Петра Федоровича: ходили к полковнику Чернышеву под видом бежавших от мятежников…

За старшего у нас был сотник Падуров… – Маркел сглотнул спазму, добавил совсем сипло: – Полковника мы погубили, да брата Ерофея в том сражении потеряли…

Илья, а за ним и все его товарищи, обнажили головы и в скорбном молчании троекратно перекрестились, помянув погибшего казака Ерофея Опоркина и его товарищей.

Маркел покомкал богатую сединой окладистую бороду, досказал:

– Ну, а под Оренбургом, получив подмогу от бригадира Корфа, вознамерился было генерал Рейнсдорп побить нас… Вывел в поле свое войско, пеших солдат и оренбургских казаков, всего не мене трех тысяч, да двадцать два орудия при них. Ну, двинулись было те солдаты супротив нашего войска, а нас втрое больше число было при государе. Да пушек не мене сорока! Солдаты кинулись атаковать, а государь по ним из пушек куда как славно палить начал! Ядра так и валят тех солдат, так и валят! А потом, когда отошел тот генерал достаточно от города, государь своей конницей и офрунтил его со всех сторон! Куда генерал ни повернется – всюду ему погибель. Тут и затрубил он попятную! Построили солдат в каре, из ружей весьма бойко отстреливаясь, упятились к городу. Да не все – сотни полторы государь побил-таки из пушек, не допустив регулярство до штыкового боя, чтоб, значит, нашему воинству урона не было от их густой ружейной стрельбы…

К саням подошли еще двое. Одного Илья Арапов признал сразу – это был младший брат Маркела, Тарас. Молодого казака видел впервые.

– Наш побратим, самарец Тимошка. Не смотри, брат Илья, что молод, а хватка у него скоро будет, что и старому казаку на зависть. С нами у полковника Чернышева был, не сробел. Вот скоро одолеем чертов город, обернется государь частью сил на Яицкий городок, и мы с Тимошей попросимся в те края на ратную службу. А заодно и свадьбу с казачкой Устиньей Кузнецовой сыграем. Сам государь за посаженного отца обещал быть!

Илья Арапов от души поздравил смутившегося от похвалы молодого самарца. Тарас напомнил, что пришли они по делу.

– Идем, Маркел. Иван Творогов повелел с пакетами срочно к государю под Оренбург скакать. Ванюшка Почиталин пишет от имени государя ультиматум генералу Рейнсдорпу, чтоб сдавал город и жителей голодом не морил да солдат понапрасну под смерть не подводил, коль и дальше будут чинить противление истинному государю.

Маркел, разминая длинные затекшие ноги, поднялся с саней, торопливо простился с бузулукцами.

– Даст Бог, други, свидимся еще в каком-либо ратном деле, – отозвался Илья, прощаясь с братьями Опоркиными и их молодым товарищем из Самары. Говорил так, потому что не ведал: созрел у государя Петра Федоровича план разослать от Оренбурга во все ближние и дальние края своих верных посланцев поднимать мужицкую силу на всеобщую войну с помещиками да заводчиками. И в том плане на особом месте у государя была старая Московская дорога – вдоль Самарской линии крепостей с конечными ее городами Ставрополем да Самарой.

2

Наступил декабрь 1773 года. Порывистый юго-восточный ветер гнал с киргиз-кайсацких степей бесконечные волны разыгравшейся поземки. Снежная круговерть свистела сквозь рогатки, металась по тесным, санями забитым переулкам Берды, рвала солому с обветшалых крыш казацких изб и дворовых построек.

– Надо ж так разгуляться непогоде! – ворчал Илья Арапов. – Собаке и то позавидуешь, ежели у нее есть конура.

Подняв воротник полушубка, он присунулся ближе к мечущимся языкам костра. Холодные и надоедливые, словно осенние мухи, кусучие сухие снежинки жалили шею под срезом теплой заячьей шапки.