Надежда Дурова. Русская амазонка

Благородный и прямодушный, заслуживший чины и награды на поле боя, он всегда говорил то, что думал, и умел отстаивать свою точку зрения, дерзая спорить как с царем, так и с его фаворитами (например – с Аракчеевым). В случае с Дуровой граф Буксгевден не особенно заботился о том, понравится ли его рапорт в столице. Ознакомившись с документами, привезенными его адъютантом из конного Польского полка, встретившись и поговорив с самой героиней, он сразу оценил масштаб ее личности и по-армейски точно изложил в рапорте свое мнение.

Буксгевден не пожалел добрых слов, рассказывая о коннопольце Соколове. По его приказу Надежда Андреевна поехала в Петербург не как арестованный нижний чин (то есть без сабли и без эполет, что сделал Нейдгардт), а как откомандированный туда из полка по специальному запросу начальства (то есть в парадной форме, со всеми предметами вооружения и снаряжения, положенными по Уставу).

Дату ее прибытия в столицу определить можно довольно точно – это произошло перед 29 ноября 1807 года, о чем сообщила газета «Санкт-Петербургские ведомости». Конечно, назван в публикации был не Александр Васильевич Соколов, а человек, который сопровождал Дурову в поездке, – капитан лейб-гвардии Семеновского полка, флигель-адъютант императора Александр Павлович Засс. Таким образом, получается, что Надежда Андреевна в первый свой приезд в столицу пробыла в городе почти полтора месяца. Жила она у Зассов, в доме, расположенном на набережной реки Мойки.

В Петербурге в это время были известны два брата Засс, выходцы из лифляндских дворян. Старший из них – Андрей Павлович (1762–1815 гг.) уже имел чин генерал-лейтенанта. Хозяйкой дома была Александра Федоровна Засс, урожденная Юркевич. Дурова упоминает о ней в своей книге, но неточно называет ее девичью фамилию – «Юрковская». Генеральша сопровождала ее в экскурсиях по городу, возила в театр, в Эрмитаж и еще к каким-то китайцам – показывать «китайские тени».

Младший Засс, Александр Павлович (1782–1844 гг.), с четырнадцати лет служил в лейб-гвардии Семеновском полку и состоял флигель-адъютантом при Его Императорском Величестве. Он отвозил «кавалерист-девицу» и в Зимний дворец на встречу с императором Александром I. «Высокого роста, приятной наружности, нрава кроткого, скромный в своих желаниях и прямодушный, он точно исполнял свои обязанности» – так описывает его историк Михайловский-Данилевский.

Дурова оказалась у Зассов не случайно. Император Александр I поручил им деликатное дело – принимать у себя «кавалерист-девицу» и наблюдать за ней, за ее поведением, потому что хорошо знал эту семью. Когда-то, будучи еще Великим князем и наследником престола, он выручил Засса-старшего из беды. С 1790 по 1797 год А. П. Засс командовал Переяславским конно-егерским полком. На квартирах этой воинской части произошел пожар, уничтоживший казенное полковое имущество на 20 тыс. рублей. Начет сделали на командира, и Засс, который жил только на офицерское жалованье, никогда бы не расплатился. Его ждала нищета. Александр Павлович узнал об этом. Тронутый до глубины души несчастьем доблестного Засса 1-го, он через родственников передал ему нужную сумму и просил не сообщать об этом его отцу, императору Павлу…

Две встречи Н. А. Дуровой с государем произошли, по-видимому, во второй половине декабря 1807 года. «Камерфурьерский церемониальный журнал» за II полугодие 1807 года (СПб., 1906–1907), описывающий ежедневную деятельность монарха, ничего не сообщает о них. Значит, они были неофициальными. Как уже говорилось выше, из книги Надежды Андреевны невозможно уяснить ход этих встреч, Ведь описано лишь начало ее разговора с Александром I. Понятно только одно: судьба молодой женщины заинтересовала самодержца. В противном случае он бы не назначил ей повторной аудиенции.

В книге, однако, есть ключевая фраза, которая помогает понять содержание, по крайней мере, ее первой беседы с царем: «Расспросив ПОДРОБНО ОБО ВСЕМ, что было причиною вступления моего в службу…» Следовательно, Александр Павлович знал не только о ее замужестве (это сообщили братья Дуровы в своем прошении), но и о том, что, уходя от мужа, она взяла с собой сына, что отец, которого она очень сильно любила, едва ли когда-нибудь примирится с ее поступком, что решение продолжать службу в армии она хорошо обдумала, а опыт, полученный в конном Польском полку, дает ей право утверждать, что с трудностями новой, мужской, роли она справится. Все это Надежда Андреевна говорила горячо, убежденно, страстно и подкрепляла свои слова стандартным женским аргументом: плакала, стоя на коленях перед императором.