Надежда гардемарина

Наконец Рейф Трэдвел не выдержал и неделю спустя пригрозил родителям, что тоже поступит на службу, если они не оставят в покое Паулу. После этого Трэдвелы присмирели. Дети преподали им хороший урок.

На мостике я по-прежнему мучил гардемаринов, натаскивая их в навигации и пилотаже. Дерека отослал на бочку за то, что он проявил нетерпение, и сделал вид, будто не замечаю кипевшей в нем ярости. Алекса я буквально достал, и вахта превратилась для него в настоящую пытку. Все свободное время я проводил в своей каюте в полном одиночестве. Шеф больше не приходил ко мне. Давным-давно я отослал ему его трубку и табак, причем без всяких комментариев.

Однажды я решил провести с Алексом внеочередное занятие по навигации. В любой момент гардемарин должен быть готов взять управление кораблем в свои руки. Я на собственном опыте убедился, как это важно. Я вызвал по связи кубрик, но никто не ответил. Алекс, разумеется, мог и не оказаться на месте. Странно, что там вообще никого не было. Сгорая от любопытства и мучимый подозрениями, я решил выяснить, в чем дело, и оставил мостик без наблюдения, что являлось серьезным нарушением устава.

Ни гардемаринов, ни кадетов я не нашел. Осмотрел помещения офицеров, кают-компанию, спортзал. Проверил камбуз и столовые. Спустился в помещения для экипажа и даже заглянул в машинное отделение.

Уверенный в том, что все это шалости, я крался по кораблю, стараясь представить себе, где они могут быть. Может быть, они в трюме за ангаром? Я вошел в шлюз, ведущий в пустой ангар. Двери люка распахнулись, и в полутьме я услышал крики и смех.

- Берегись! - В меня что-то полетело. Я пригнулся, но тут же почувствовал удар в грудь, и меня обдало ледяной водой. Я буквально зашипел от злости.

И в следующее мгновение все понял. Вокруг лежали батареи заполненных водой шаров. Гардемарины и кадеты в мокрой, прилипшей к телу форме швыряли друг в друга метательные снаряды.

- О Господи! Командир! - Все в ужасе застыли на месте.

Я решил сделать вид, что ничего не заметил. Иначе пришлось бы принимать меры, а мне этого не хотелось. Я уже повернулся, чтобы уйти, но передумал -в туфле у меня захлюпала вода. Я убавил свет так, что в ангаре стало почти темно:

- Вражеская атака, Вакс! Я не вооружен! Положение критическое!

Вакс среагировал мгновенно и бросил мне пару шаров. Я поймал и запустил ими в ближайшего гардемарина. Им оказался Дерек.

- Сдавайтесь! - Я угодил ему прямо в лицо.

Вскрикнув, он упал, отплевываясь ледяной водой. Я побежал на противоположный край, где стоял Рики, и начал подкрадываться к нему.

- А ну попробуй напасть на старшего!

Зато у Алекса хватило смелости запустить в меня шаром. И тут началась общая свалка. Все закончилось лишь после того, как запасы шаров иссякли. К этому времени гардемарины вместе с командиром налетели на двух несчастных кадетов, беспощадно бомбардируя их.

Задыхаясь от хохота, я прислонился к стенке в панике оттого, что не могу остановиться. Наконец взяв себя в руки, я бросил взгляд на ухмыляющихся гардемаринов:

- Допущено грубейшее нарушение устава! Приказываю вымыть помещение, дюйм за дюймом! Подтвердите приказ!

- Есть, сэр! - Все были в полном восторге. А я думал о том, как пройти в свою каюту незамеченным. Тогда я еще не осознал, что вышел наконец из депрессии и мог просыпаться по утрам пусть не с радостью, но зато без страха.

У меня вновь появился интерес к моим обязанностям.

Пилот уже в который раз попросил о встрече. Несколько месяцев я оставлял его просьбы без внимания, но теперь решил зайти к нему в каюту. Мы не встречались четыре месяца, и, увидев его, я был потрясен. Передо мной вытянулся по стойке "смирно" изможденный, со впалыми щеками и покрасневшими глазами человек. Я скомандовал "вольно".

Он облизнул губы:

- Так хотел поговорить с вами, а теперь не знаю, с чего начать.

Мне было не по себе. Он отвернулся и зябко обхватил себя руками:

- Командир, если мое положение не изменится до того, как мы причалим, для меня все будет кончено. Флот - это... Это моя жизнь. У меня ничего больше нет.

Он посмотрел на меня:

- Господи, вам не понять этого в свои восемнадцать. Но с годами все меняется. Звуки кажутся приглушеннее, краски теряют яркость, еда - вкус, запахи - остроту. То ли дело молодость, когда чувства бьют через край... Он умолк, глядя куда-то в пространство. - Возможно, я не образцовый офицер... - Он сглотнул. - Далек от идеала. Не то что другие офицеры. Но к пилотажу у меня способности. И немалые.

Я кивнул.

- Управляя кораблем, я словно молодею. Приборы, двигатели будто оживают под моими пальцами. Да и я сам возвращаюсь к жизни. Вы только представьте себе, что значит для меня всего этого лишиться? Мне тяжело просить. И все же я прошу вас, командир!

Это было невыносимо. Я невольно вспомнил свой разговор с Роговым и сказал:

- Не надо меня просить, мистер Хейнц. Я вовсе не требую этого от вас.

- Я хорошо знаю свою работу. Умею водить корабль. Буду стараться изо всех сил... - Он не договорил. - Мне поздно начинать все сначала. Командир, ради Бога! Не дайте мне погибнуть.