Надежда после жизни

– Что? Что не так?

– Эта штука, «дымка», действует не так как на всех хладных.

– И…?

Я больше не говорю. Просто закрываю собой Линя и принимаю удар прихвата на себя. Солдат смог подкрасться к нам незаметно. Это страшно, значит они хорошо подготовлены.

По моему локтю струится кровь, но меня это только злит. Боль придает мне силы. Я хватаюсь рукой за шею противника, сдавливая ее. Я чувствую как вены пульсируют под кожей.

Все становится слишком ярким и слишком реальным. Я усиливаю нажим.

Солдат хрипит и стонет. Он пытается оторвать мою руку от себя, но я не собираюсь отпускать его живым. Нельзя. Или они, или мы.

Линь отбирает у него оружие. Он собирается уходить, но мы слышим рацию парня:

– Тревис, где ты, мать твою?! Мы схватили того хладного. Он попался под «дымку». Шел напролом, пытаясь преградить нам путь. Он, кажется, пытался дать время своей дочери. Но и ее мы найдем. Ответь же, черт тебя задери!

Мой отец пойман?!

Не может этого быть!

Но это так.

Линь видит как тухнут мои глаза, как рушится мертвый солдат к моим ногам. Меня трясет озноб. Что же теперь делать?

– Надо уходить! Идем! – тянет меня отсюда Линь.

– Нет. Нельзя. Сними с него одежду!

– Что? – не понимает меня он.

– Ты отведешь меня к ним. Он в маске. Помоги мне его раздеть, пока другие не нагрянули.

– Нет. – кажется, он понял. – Я не дам тебе совершить глупость.

– Я уже совершила глупость, когда поверила Робину. Теперь я такое не повторю. Мне нужно добраться до них и вызволить отца, если он еще… еще… – мне не дается последнее слово.

За меня его договаривает Линь:

– Жив?

– Да.

– Я понял. Тогда, идем. Я помогу тебе.

– Уверен?

– Сто процентов.

Я киваю ему; он улыбается. Его улыбка не дает мне пасть духом.

* * *

Мы выходим к остальным солдатом. Я глубоко вдыхаю и стараюсь унять свое сердце, что решило войти в бешеный ритм.

Мои руки уже связаны сзади за спиной: постарался Линь. Он толкает меня дулом автомата в спину, крича тем, кого мы должны обмануть:

– Она здесь! Я ее поймал!!!

Разносится шепот. Солдаты переглядываются между собой, не веря в это. Они расступаются и пропускают тех, кто нам нужен: Роба, Ксандера и… моего отца.

Отец…

Его руки связаны тугим канатом, а глаза завязаны. На руках еще звенят наручники и сцепляются с теми, что обхватывают его щиколотки. Они держат его словно звери. Мне так и хочется вырваться и разорвать Ксандера; мое терпение на пределе.

Ксандер говорит и все остальные замолкают:

– Кто тут у нас?! – аплодирует он, улыбаясь хищным оскалом. Мне становится тошно от этой картины. – Жаль, что ты не видишь этого, урод, – обращается он к моему отцу. Его ставят силой на колени. Резко и с силой, так, чтобы обломки стен впились ему в колени. Отец едва заметно кривится, но молчит; он не даст и шанса увидеть Ксандеру свою победу над ним. Он не победит! – Твоя дочь присоединилась к нашей компании. Сын, ты рад? – хлопает он по плечу Робина. Тот смотрит на меня и в его глазах лед.

Я ругаю себя последними словами. Мне с трудом верится теперь, что я верила без оглядки этому парню. Верила так, что забыла о том, чей он сын. Кровь сильнее чувств. Кровь – мощное оружие и оно очень сильно ранит.

– Думаю, что нужно их забрать отсюда и поговорить. Что думаешь, отец? – поворачивается Роб к Ксандеру.

– Верно мыслишь. Веди ее к нам, – машет он рукой. Линь и я идем вперед.

Я оказываюсь в метре от Ксандера. Он оглядывает меня, словно как вещь. Едва сдерживаюсь от того, чтобы не плюнуть ему в лицо. Мне так сильно хочется упасть рядом с отцом, чтобы вытереть его кровь с лица: его губа и скула рассечены.

– Ты такая…

– Какая же? – решаюсь я ответить на вызов Ксандера. Гордо выпячиваю вперед подбородок.

– Иная, но в тоже время такая глупая, – вздыхает он и с размаху заряжает мне под дых.

Мне кажется, что из моих легких разом выходит весь воздух. Я со стоном валюсь на грязный пол, где мои ноги раздирают мелкие осколки стекла. Стон не удерживается и слетает с моих губ.

Отец дергается, но его тут же успокаивают. Они стреляют необычным оружием: струя «дымки» попадает ему прямо в лицо. Я кидаюсь к отцу, он кашляет и отплевывается.

Я знаю как ему плохо; он истинный хладный и для него это может быть смертельно.

Меня резко хватают за волосы и оттаскивают назад:

– Ты останешься здесь! – слышу я голос сверху. Тот, кто держит меня за волосы…

– Ты?! – фыркаю я, поднимая лицо и наблюдая как смотрит сверху вниз Робин.

– Вижу, что ты удивлена. Как тебе?

– Запомни: я тебя уничтожу! – шиплю я разбуженной змеей.

– Не получится. Кто-то, кажется, признавался мне в любви. Сможешь убить свою любовь?

– Тварь! – кидаюсь я на него.

– Не стоит, – качает он головой. Его свободная рука наставляет на меня автомат. Линь едва не выдает себя: он чуть было не кидается мне на помощь.

Я отворачиваюсь от него.

Ксандер наслаждается всей этой обстановкой. Он подходит ко мне, загораживая картину обмякшего отца.

– Видела нашу новинку? Хорошая вещь, есть регулятор объема выпускаемой «дымки»: таким как твой отец можно сделать и просто плохо и убить.

– Чего ты от нас хочешь?

Наши взгляды впиваются вдруг друга.