Надежда после жизни

Резко бросаюсь на него. Он реагирует мгновенно и мой выпад блокирован. Руки скручивает, а меня прижимает к полу.

– Ты так и хочешь остаться свиньей! Надо же, только вымыли, вычистили и отскоблили, а ты уже вновь лежишь на полу лицом вниз. – нависает надо мной Робин. Его откровенно веселит вся это ситуация.

– Пусти! – дергаюсь я под ним.

– Не делай таких смелых движений. Я же могу и не сдержаться, – шепчет он мне на ухо, обдавая теплым дыханием.

– Только в твоих мечтах. Попробуй прикоснуться ко мне и я тебя не оставлю в живых!

– И не надо. Ради такого, я готов умереть, – прикусывает он кончик уха. Мне лишь остается мотнуть головой. Но он сильнее меня. – Ты не можешь противостоять мне или кому-то еще. Не можешь, пока… – он делает паузу. – … пока не разозлишься по-настоящему. Разозлись и поймай за хвост свою силу!

– Я не…!

Но внезапно меня осеняет: Роб дал мне подсказку. Он хочет помочь мне? Но зачем? И почему тогда он предал нас?! В голове куча вопросов, но ответы искать нужно не сейчас.

Сейчас меня поднимают и я вижу лишь глаза парня. Он просто молчит и ничего не предпринимает. В кабинет врываются двое вооруженных людей. Они тут же скручивают меня и нацепляют на руки наручники. Робин отходит в сторону. Он не удивлен таким разворотом событий. Он знал.

Знал! Но о чем?

Я быстро верчу головой по сторонам.

Камеры!

Как же я не догадалась! Глупая! Но Робин знал. Он все знал и поэтому…

Прошептал лишь тогда, когда находился в сантиметре от меня.

Теперь я не могу оторвать от него свой взгляд. Кто он и какую игру затеял? А главное, с кем он вознамерился играть: со мной или со своим отцом?!

Меня выводят в коридор и мы поднимаемся на верхний этаж.

* * *

Ксандер не изменился. Он встречает нас у окна, что выходит на обрыв. Я слышу плеск волн, что разрезают прибрежные камни.

Отец Робина одет в маскировочное обмундирование. Руки заведены за спину и сцеплены в замок. Он напряжен. Своим зрением я обязана отцу и, благодаря ему, могу видеть что на его руках сбиты костяшки. На них еще не запекшаяся кровь.

Мои глаза округляются. Ксандер поворачивается и видит это.

– О, наша дорогая гостья! Надежда, – прячет он свои руки в карманы брюк. – мы рады видеть вас и очень благодарны, что вы решили задержаться у нас.

– Неужели, вы лично издеваетесь над заключенными? Вам это нравится, да?! – делаю я вывод.

– Ах, это! – маячит он передо мной своими руками. – Я просто разделывал мясо нам на ужин. Присядем, – жестом приглашает он меня сесть за огромный длинный обеденный стол, что накрыт скатертью и кажется весьма неуместным в этом месте. Военная база и накрахмаленная скатерть.

Ощущаю толчок в спину. Мои надсмотрщики всегда начеку. Один из них толкает меня и усаживает насильно на отодвинутый стул. Руки все еще сзади и скованы наручниками.

– Вы невежливы с дамой, ребята. Леди будет неудобно, – окидывает Ксандер меня взглядом.

И есть на что посмотреть.

Мои волосы вымыты и уложены наверх в виде короны из косы. Грязная и измятая роба заменена чистыми хлопковыми штанами, а майка сменилась туникой с длинным рукавом. Ткань приятно холодит кожу. Ногти острижены и вычищены, а синяки от «милого» обращения замазаны тональным кремом.

Я похожу на «туриста обыкновенного», который забрел сюда по своей глупости.

Робин усаживается рядом со мной и отстегивает мне наручники. Руки колет и кровь вновь приливает к затекшим конечностям. Я прижимаю их к себе и потираю запястья.

Ксандер усаживается напротив меня и тут же появляются люди, которые открывают бутылку вина, разливая ту по бокалам.

Я не спешу говорить. Я не понимаю, чего он хочет от меня. Робин молча принимается за еду, даже не задумавшись о приличиях. Он просто ест.

– Тебе не нравится едва, Надежда?

– Вы издеваетесь?!

– Нет. Просто хочу пообедать с тобой и сыном.

– Просто пообедать? А как же Линь или мой отец, что томятся у вас в подземных камерах?! А?! – кладу я руки на стол и сжимаю острозубую вилку. Охрана тут же взводит курок на своем оружии. Мне приходится вдохнуть и отложить приборы от себя подальше.

– Они тоже могут стать свободными.

– Разве?

– Да, – тщательно жует он прожаренный кусок мяса. Ксандер спокоен и безмятежен.

– Ты же ненавидишь моего отца! И что, так просто отпустишь его и моего друга?

– Верно.

– В чем подвох?

Ксандер откладывает свою трапезу. Его взгляд прожигает меня и заставляет поежиться. Я едва не отвожу взгляд. Он отводит его первым и переводит на сына.

– Ты действительно считаешь, что она уникальна? По мне, так она просто испуганная девочка, что разом потеряла все из-за своей глупой выходки и подставила своего отца!

Мне лишь остается смотреть на них.

Робин не спешит отвечать. Он продолжает свою трапезу и бубнит забитым ртом:

– Считаю. И ты считаешь так же. Не надо нагонять тоску и скуку, играя с ней в свои игры. Она их все равно не поймет.

– Ты прав, – признает с сожалением Ксандер. – Тогда перейдем к сделке. Ты же хочешь, чтобы твой отец и друг смогли уйти отсюда, Надежда?

– Да!

– И ты готова на все ради этого?

– Верно!

– И даже остаться здесь, чтобы работать на меня?

– Что?! – не верю я в то, что слышу. Он всерьез?!