Надежда после жизни

Он улыбается, но ничего не отвечает. Я разминаю руки и ноги, чтобы пожалеть об этом уже через полчаса.

Глава 18

И почему мне казались адом тренировки Петро?

Я охаю, пытаясь дотянуться до ушиба на своей лопатки. Мне нужно как можно скорее прикрепить к нему успокаивающий пластырь, что дал мне Петро. Но мои руки как назло не дотягиваются и я раз за разом неверно леплю его на кожу.

Над моей губой уже выступает пот от натуги, когда слышу легкий стук в стенку.

– Кто там такой вежливый? – не оборачиваясь, задаю я вопрос. Но лямку майки все же натягиваю.

– Не получается? – отвечает мне Прайм вопросом на вопрос.

Я резко разворачиваюсь и выдыхаю от боли в шее, пояснице и даже в костяшках пальцев, которая молнией проносится по всему телу.

Лицо Прайма на секунду изменяется и оно кривится в улыбке:

– Больно? Сама хотела научиться.

– Ничего, переживу. Кажется, я уже начинаю принимать боль как должное в своей жизни, – вновь рассматриваю я пластырь и придумываю как прилепить его на лопатку.

– Я узнал, что ты не ела. Почему?

– Только из-за этого пришел сюда?

– Нет. Пришел, чтобы удостовериться, что ты жива. И это только первый день. Уверена, что хочешь продолжать? – чувствуя я как он садится рядом. Слишком близко. Но и отодвинуться от него я не рискую, чтобы не выдать своей паники.

– Уверена. Завтра я буду в норме.

– Вот именно из-за этого я и хочу, чтобы ты была рядом со мной. Ты – сила и напористость, которая так мне нужна. Мне и всем нам! Я помогу, – перехватывает он ловко мою руку и забирает тканевый прямоугольник с сильным мятным запахом.

– Не нужно! Я справлюсь!

– Не справишься. Я видел. Не дергайся, посиди тихо! – приказывает мне Прайм, кладя пальцы на шею.

Осторожно, словно гладя и боясь моей реакции, он опускает руки вниз, спускает бретель майки и оголяет плечо. Там красуется темно-красный ушиб, который вскоре должен перерасти в огромный синяк. Прикладывает пластырь, заставляя кожу покрываться мурашками от холода, который приносит мне мята. Я шумно втягиваю носом воздух и тут же его выдыхаю.

– Больно? – шепот Прайма и его теплое дыхание опаляет мне мочку уха.

– Нет! – смотрю лишь на точку в стене.

– Врешь, – становится он еще ближе ко мне. Я практически чувствую его всем телом. – но мне это нравится.

– Потому, что ты тоже знатный лгун?

– Я?

– Да! – не думаю, что имеет смысл скрывать это.

– И в чем же я соврал тебе? – он слегка сжимает мои плечи, заставляя выгнуться меня в дугу. По телу уже ходит пламя от его близости ко мне. Он не тот, кто будет спрашивать разрешения или долго думать об этом.

– Ты же пришел ко мне не из-за моего пропущенного завтрака или беспокойства о моем здоровье. Ты же пришел, чтобы все твои подчиненные видели это. Что я – твоя! Ты заявляешь на меня свои права, обходя наш договор. Это вранье! А значит, ты – лгун!

Он не возражает мне в ответ. Я права. И оказывается, что это причиняет мне боль. Неужели, я хочу, чтобы этот громила заботился обо мне?!

«Он не твой отец! Опомнись, Надежда! Только он мог любить… любить твою мать!» – со всей дури щипаю я себя за запястье.

– Ты права. Раскусила меня так легко и просто. Надежда – ты супер! Но это лишь часть правды…

– О чем ты?

Руки Прайма до сих пор покоятся на моей спине. Они такие теплые и нежные, что мне хочется прирасти к ним.

– Я говорю о том, что причину прихода ты угадала. Но, может быть, остаться здесь меня заставило что-то иное? Как ты думаешь, Надежда?

Он легко касается губами моей шеи и замирает. Я боюсь дышать. Что происходит?

– Ты волнуешься рядом со мной, – не спрашивает, а говорит факт Прайм. – Именно, это называют «трепетом» от желания? Люди так воспринимают близость друг друга?

– Я не твой «кролик» для изучения людей. У тебя есть множество девушек из гетто, которые охотно расскажут обо всем! – отталкиваю я его и, кряхтя, поднимаюсь с кровати.

– Кхм, а это, кажется, называют «ревностью» или «собственничеством». Верно?

– Пошел ты! – злюсь я на себя за ту реакцию, что вызывает во мне этот самоуверенный козел!

– Грубо. Не буду тебя отвлекать. У меня есть дела и мне, действительно, пора. Кажется, мы увидимся только завтра утром. Всего хорошего, Надежда, – отвешивает он мне поклон и исчезает.

Я со злости пинаю стул. Он ни в чем невиновен, но только так я сейчас могу выпустить пар.

Кто-то ржет!

И я знаю кто это!

Только спустя пару минут я замечаю пару булок и ломоть сыра, что лежит на тумбе.

Он принес это мне?

Улыбка окрашивает мое лицо. Мне так нравится эта забота.

Булки мягкие и нежные. Вкус просто потрясающий. Запах тмина проникает через нос. Откуда они?

Я брожу по этому оригинальному «городу» и пытаюсь найти Петро или хотя бы Логана. Прайма я видеть пока не хочу.

Когда прохожу мимо других хладных, то чувствую на себе их заинтересованный взгляд. Я для них как экзотическая зверушка. Хорек, который имеет крылья или змея, что обзавелась ногами. Может они и видят девушек из гетто, но чтобы девушка была хладной… Для них это ново.

Может нужно спросить у них про Петро? Я уже блуждаю тут не меньше получаса, но все никак не могу обнаружить знакомых мне парней. Они прячутся от меня?