Надежда после жизни

– И не планировал. Это то место, где я позволяю себе отдохнуть от всех. И я показал его тебе. Можешь стоять здесь и глазеть на меня, если боишься присоединиться ко мне. А я собираюсь окунуться и освежиться, – подмигивает он мне и скидывает свою футболку на землю.

За ней следуют и его штаны с ботинками. Куртку он оставил у себя в комнате.

Я жмурюсь и отворачиваюсь до тех пор, пока не слышу оглушающий всплеск. Пара капель попадает мне на спину, заставляя вскрикнуть и выгнуться вперед.

– Ну так как? Решилась? Или будешь бояться меня?

Решение, которое я приму сейчас изменит меня и мои отношения со всеми, кто здесь находится.

Нельзя бояться хищника!

Нужно стать самому этим зверем!

Только тогда они признают тебя равной!

– Будешь разглядывать, то я тебя утоплю! – поднимаю я уверенно края майки вверх.

– Ради этого, я готов рискнуть, – хлопает по глади воды руками Прайм, облизываясь.

– Придурок! – показываю я ему средний палец и быстро выбираюсь из своих штанов.

Еще секунда…

Я ныряю с головой под воду, чтобы сразу ощутить ее леденящий мороз и то жаркое тепло, которое он приносит сразу же за собой.

Мои руки чувствуют легкость. Спина выпрямляется, а с позвоночника снимается вся тяжесть тренировки. Я всплываю на поверхность.

Передо мной, улыбаясь, держится на воде Прайм.

По его лицу стекают сотни маленьких ручейков. Его волосы зачесаны назад, а подбородок касается воды. Он словно чего-то выжидает, затаившись.

– Что-то не так?

– Нет. Я жду, когда ты убежишь от меня.

Он вновь улыбается. Я не могу не повторить эту улыбку за ним – она заразительна.

– Я не собираюсь убегать. Можно спросить? – отплываю я на небольшое расстояние от него и становлюсь ближе к берегу. Прайм остается на середине озерца.

– Давай. Тебе можно многое.

– Как ты узнал обо мне? Кто я и чья дочь?

– Ты не задумывалась о том, что было тогда, когда такие как твой отец и я были в лабораториях и имели прав не больше, чем лабораторные мыши?

Я молчу. Кажется, он поймал меня.

– Значит, не спрашивала, – делает он закономерный вывод и ныряет под воду.

– Отец ругал меня, если я вспоминала о тех временах и расспрашивала о нем… о маме, – говорю я в пустоту. – Ой! – испуганно вскрикиваю я, когда моей голени касается что-то мягкое.

– Не ори, – возникает передо мной довольный Прайм. – это всего лишь я. Что ты говорила?

– Отец не любил говорить о тех временах. А больше узнать мне было неоткуда.

– Ясно. Так вот, – опирается он о каменный край водоема локтями. Прайм так близко, что я едва могу сосредоточиться на его словах. Но это нужно сделать. – когда первые хладные смогли вырваться из лабораторий и закрытых казарм, то лишь немногие вспомнили о тех боксах, где были новое пополнение. И среди них был и твой отец. Граф…

– Ты! – понимаю я только сейчас. – Ты был тем, кто жил в тех боксах?!

– Верно. Маленький мальчик с измененным ДНК, изможденный и израненный. Тот, кто мечтал лишь об одном: правильно выполнить задачу людей в белых халатах, чтобы они остались довольны! И только Граф был тем, кто не побоялся прийти за ним, чтобы показать другую жизнь.

– Он спас тогда тебя, – опускаю я глаза вниз.

– Да. И я спасу его, можешь не сомневаться в этом. Но сейчас я хочу узнать одну вещь, что гложет меня с момента твоего появления.

– Спрашивай.

– Что ты можешь?!

– Прости…

– Что ты можешь?! В чем твоя сила?! Изменения в ДНК и смешение его с ДНК человека не может пройти бесследно! Я уверен в этом!

Я испуганно шарахаюсь в сторону и волна бьет меня по спине, разбиваясь на капли. Прайм следует за мной, не отставая.

– Откуда ты…?!

– Знаю? Нет, не знаю. Но догадываюсь. Подтверди мои догадки, Надежда! Кто ты и что можешь?

Я поворачиваюсь и, опираясь на руки, выхожу из воды. Мне неважно, что Прайм видит мое мокрое нижнее белье, что прилипает к телу как вторая кожа. Я лишь хочу одеться и уйти отсюда подальше. Уйти от него.

Но от него не убежать.

Только не от него!

Я одеваюсь и приглашаю Прайма присоединиться ко мне, кивая на его шмотки, что валяются на камнях около моих ног. Он ухмыляется и подтягивается на руках, чтобы выйти из воды.

– Нужно было оставить на себе хоть что-то! – кричу я, отворачиваясь и пряча глаза. Он голый!

– А чего мне стесняться? В лабораториях нас и не думали одевать и учить стеснительности. Там были другие цели.

– Извращенец!

– Нет. Просто я отношусь спокойно к человеческой наготе.

– Врешь! – не решаюсь я до сих пор повернуться.

– Не вру. Развернись, я оделся, – разрешает мне Прайм. Я слышу шуршание ткани. Нужно верить ему.

Я поворачиваюсь.

Он одет. Его мокрые и с них стекает вода, рисуя разводы на футболке.

– Сейчас мы можем поговорить?

– Хорошо. Только я не знаю, что это и как этим управлять, – тут же предупреждаю я его. Но Прайма это не пугает. Он лишь резко кивает и произносит:

– Покажи!

– О чем ты? – пугаюсь я его настойчивости.

– Покажи то, что ты умеешь. На мне! – протягивает он мне свою руку. Она выглядит сильной. Той, которая может выдержать то, что могут творить мои руки. Но все-таки… – Не бойся, давай!