Надёжный флюгер. Юмористический фантастический роман-боевик

От таких слов начальника штаба отряда анархистов Юлии Фолиной, писатель-либерал был в негодовании. Но вслух выражать свой протест не стал. Противоречат себе эти… русские. То одно говорят, то другое, но ведь всё, что произносят, слышать неприятно. У них же самих входу пословица «рыба ищет место, где глубже, а человек – где лучше». А что может быть прекрасней того, когда у какого-нибудь господина и госпожи имеется всё и даже больше, чем у подавляющего большинства? Ведь надо стремиться быть таким же удачливым, как богатый и процветающий господин иди дама.

Обязательно следует уважать, почитать и любить тех, кто богат и при власти… Русские дикари тут не в счёт. У них очень странные духовные ценности, но хорошо, что не у всех.

Кони были ещё привязаны, иные даже стреножены. Анархисты плотным кольцом обступили своего командира и начальника штаба. В считанные минуты почти все, кто мог, собрались вокруг Павла и Юлии. Плотов взобрался на ствол большого поваленного дерева, чтобы его видели и слышали. Юлия была рядом с ним. Павел, помедлив секунду, решил сказать своё последнее слово.

– Братцы, вы знаете меня, вашего атамана, Пашку Плотова?! – сказал Павел.– Кого мы не бивали, малина-земляника!? А?

– Многих приходилось! – послышались голоса.– Ещё как били и колотили! Справно получалось! Да и нам тоже доставалось!

– Оно верно, и нам доставалось! Но на то и война! Слушайте же меня и не перебивайте! – обратился ко всем анархистам Павел.– Нам дороги назад нет! А все отсюда, малыми группами мы уйти не сможем! К нам с разных сторон навстречу выйдут душители свободы и легко перебьют нас всех поодиночке!

– А если пойти в Николаевск? – раздался чей-то голос. – Там ведь всё нам знакомо и ведомо.

– В Николаевск направляться нам не резон! – ответил Плотов. – Нам идти туда, где мы крошили интервентов, белую, а потом, частично, и красную контру, малина-земляника, не сподручно! Там большевистские партизаны, вперемешку с «зелёными» стрелками, нам припомнят всё.

Анархисты внимательно, с глубоким уважением и пониманием слушали слова своего атамана, молодого, но мудрого и справедливого.

– Мы ведь, хоть и Ангелы Свободы, но не ангелы в бою,– продолжал он.– А на севере – высокие горы и буреломный лес. Долго там не простоим. Не приживёмся! Ведь кержаки-староверы – не все нам друзья-товарищи! Об этом надо помнить! Есть средин них и агенты ЧК! А то вы не знаете! На юг никак не можно таким большим отрядом двигаться. Заметны будем. Там нанайские стойбища, деревни и города! Мы – не разбойная банда, какими нас хотят показать наши враги: мы не из тех, кто грабит народ и живёт за его счёт, на его харчах и костях, и на его кровушке! Мы – не большевики! Мы – Ангелы Свободы! Придёт ещё время – и добрым словом помянет нас российский народ!

Многие, в знак согласия, кивали головами.

Атаман говорил, хотя и, весьма, плакатно, как было принято в то время, но с чувством, пусть местами сумбурно, ибо нигде ораторскому искусству особо не обучался. Но говорить так научился, когда находился среди большивиков, правда, в их партии не состоял:

– Если удастся перебраться через село Керби, то у нас там будет прямая дорога к необжитым и просторным якутским землям. Там существовать можно, там строиться и обживаться можно. Там – люди хорошие! Будем стараться! Пусть у каждого Ангела Свободы вырастут за спиной крылья, и священный меч, в данном случае, шашка, которая бьёт врага нещадно, разит смертельно!

– Слава Плотову! – послышались голоса.– Анархия – Свобода! Не дрогнем, братишки! Пройдём! Отправимся в бой!

– Всем, кто желает прямо сейчас вернуться к миру и земле, препятствия не чиню! – заверил Павел. – И даже говорю, благословляю, братья! Идите! Вы достаточно потрудились в ратном деле во имя свободы мужицкой, да и для всех.

Он разъяснил, что во время боя большевикам будет не до тех небольших групп, которые исчезли из поля видимости. Одним словом, кто-то останется пока здесь, а потом и уйдёт отсюда, Пусть так и произойдёт! Плотов попросил всех, кто останется здесь, уставших воевать, позаботится о раненых. Там, у реки, в метрах двухстах от нашего лагеря лежит медведь. Его надо освежевать и разделить мясо дикое поровну, раненым чуток побольше. Впрочем, его, вам, оставшимся тут, хватит с лихвою. Мясо, товарищи анархисты, полезно для организма! Это витамин, малина-земляника! Про это не только академики знают! А медведя Юлька завала, считай, с первого выстрела.

– А ты, Пашка, Юльку завалил? – пошутил кто-то.

– Было дело, ребята! – весело сказала Юлька. – А я ведь и не сопротивлялась. Я люблю своего Пашку, братцы! Вы же знаете… А когда так, то греха в том, что творю, нет. Будьте спокойны, кто сомневается, я ни какая не потаскушка. Ни кого не знаю и знать не хочу, кроме моего атамана! Разве только смертушку…

– Молодец, Юлька! – крикнул кто-то.– Ты, Юлия Алексеевна, – правильная баба и командир отличный!