Надёжный флюгер. Юмористический фантастический роман-боевик

Конечно, чем-то поляк Роберт Борисович оправдывал свое устойчивое проявление неукротимых русофобских настроений. Хотя бы тем, что вот Польша тоже имеет право на солидный кусок этой огромной варварской страны. Впрочем, просто великой не ухоженной и бесхозной территории. Впрочем, может быть Роберт Борисович, и не поляк вовсе, а просто вот захотелось быть им – и всё. Да какая разница. Время такое. Каждый придумывает себе сказку, которая и выводи его на свою дорогу, тропу или стёжку. Сейчас он прощал себя за явную и активную ненависть к русским, да и, вообще, к россиянам.

Но разве же можно оправдать ненависть к великороссам и считающим себя таковыми, тем более со стороны полупомешанного представителя одного из «братских» народов. Как всё условно. Ведь жил же себе Рында в Советском Союзе и не ведал, что он человек самых… голубых кровей, а русские – свиньи. А теперь вот… знает про всё.

Спасибо американцам и англичанам… тоже. Они ему глаза открыли, всё объяснили и не без помощи продажных заокеанских средств массовой информации и дурашливого, но весьма и весьма продуманного, Голливуда. Там у Госдепа и прочих «комиков» даже в сливных бачках унитазов – свои люди.

Перед расстрелом

Отряду Павла Плотова не удалось пробиться с боем через Керби и даже обойти его. Вокруг были выставлены многочисленные посты «зелёных» стрелков. Жизнь жестока и не очень-то объяснима. Ведь не так давно многие из них были самыми настоящими черепоносцами. А теперь вот они бывших братьев по оружию встречали с… оружием.

Основная часть плотовцев, воинов-анархистов попала под сплошной пулемётный огонь. Но те, кому посчастливилось прорваться в центр села, сражались самоотверженно и умело. Тщетно, но старались выйти из зоны обстрела. Подавляющее большинство из них погибло. По-другому и случиться не могло.

Только небольшая группа отряда Плотова – пятнадцать – двадцать человек – с шашками наголо прошла сквозь село, и покинуло его пределы. Остались в живых. Но надолго ли? Ушли, слава богу, и за них атаман порадовался.

Павел и Юлия держались вместе. Лошадей под ними давно уже убили.

– Осторожно, Юлька, – предупредил Павел, одновременно орудуя шашкой и маузером. – Укройся за моей спиной, малина-земляника!

– Ничего, милый, я уже дорого продала свою жизнь,– ответила Юлия, стреляя в бородатого мужика с красной тряпичной ленточкой на папахе. – Пятый!

Их плотным кольцом обступили «зелёные стрелки», но Павел и Юлия отчаянно сопротивлялись. Правда, это было уже абсолютно бесполезно. На них, что называется, большевики навалились гуртом.

Обезоруженных, босых, полураздетых, их бросили в бревенчатый сарай, где уже находилось трое анархистов. Свет проливался сюда откуда-то сверху. Через маленькое окно под самым потолком.

Ничего не поделаешь, появился в этой камере и автор будущего увлекательного и очень поучительного, конкретно, для «ватников», романа Боба Рынды. Рискованный шаг с его стороны. Но тут ничего не поделаешь, ему надо находится в гуще событий, даже если они опасны не только для здоровья, но и для жизни будущего великого писателя.

Он устроился в сторонке, в тёмном углу. Не пожелал сразу же находиться в центре внимания. Впрочем, незамеченным он не остался. Мало ли кто мог быть арестован предприимчивыми большевиками. Они ведь, надо отдать им должное, не жаловали и уголовных преступников – убийц, воров, мародёров…

– Квасу бы,– прошептал лежащий на дощатом полу и умирающий, анархист,– квасу бы мне, сотоварищи, братки!

– Успокойся,– Юлия склонилась над ним, – успокойся, Миша! Они запомнят нас. На всю жизнь запомнят!

– Что запомнят!? – как ошпаренный, вскочил на ноги анархист Трифон.– Да я брата своего убил! Брата убил, Ваську, шалопая! За что? За то, что он «зелёный», то бишь, красный? Да разве же за такое убивают родных братовьёв? Разве можно убивать родного брата только за то, что он другого политического цвету?!

Трифон упал на пол и по-детски заплакал.

Поправив свои очки, Рында перебрался поближе к анархистам.

– Паны дерутся,– философски заметил анархист Афанасий Буров,– а у казаков чубы трещат. Всем такое известно.

– Верная мысль,– подал свой голос Рында.– Но тут ничего не попишешь. Здесь Россия, а значит – полная дикость, невежество и всё остальное. Про повальное пьянство, даже среди почти новорождённых.

– И ты здесь, чёрная душа,– только так и среагировал на эти слова Павел.– Ты, мелкий бес, назвавший себя автором под кличкой Рында, конечно, сохранишь свою шкуру. Но какой тебе резон…

– Я, понятное дело, прошу прощения,– возмутился Роберт Борисович.– Но Рында – это никакая не кличка, это моя фамилия. Еще при польском короле, славном Казимире Лисовском моя фамилия была известна.

– Заткните, ему рот! – громко сказала Юлия.– Нам ещё тут в такие трудные минуты, перед смертью, слушать бред этого чумного остолопа о каком-то Казимире! На кой чёрт нам твой Казимир, чёрт поганый?