Надломленный мозг

— Ствол этот я у нее видел и раньше. Я же к ней заглядывал до этого. Так что я знал, что он у нее где-то припрятан. Первый раз он у нее был в шкафу, а в этот раз она его из детской коляски выдернула. Под ребенка подложила — обставила, сучка! Как будто ждала меня, нюхом чуяла. Я лопухнулся, начальник, иначе бы проверил коляску! Вот так и пальнула. — Он сделал паузу, наливаясь возмущением. — Но полный треп, что я упал перед нею на колени! Чтобы я вставал на колени перед всякой бабьей тварью — этого никогда не бывало и не будет, начальник! — Самолюбие Коршуна было явно ущемлено, на что и рассчитывал Аристарх. — Ты, начальник, запиши! — говорил дальше тот. — Эта баба непростая, но не из нашей породы, я тебе точно говорю, среди блатных ее не видели. Эта баба всякого мужика может обуть, как лоха! Поверь моему чутью! И тебя обует, несмотря на то что ты мент! Да по мне, чем больше ментов обувают, тем лучше, но только чтобы эта сука меня марала, на колени перед собой ставила, я ей глотку вырву, случай подвернется! Шарик кругленький, начальник. Тропки сходятся! — Коршун размазал по лицу ухмылку.

После этого объяснения у Аристарха по местам расставлялись многие вопросы. Когда Коршуна увели, он глубоко вздохнул. Впрочем, это не был вздох облегчения. Скорее вопрос самому себе, где искать этот пистолет. Если он у Инги — следовательно, подозрение в убийстве вдовы ложится на нее. Но если Инга избавилась от него — что тогда? На следующее утро с ордером на обыск Акламин с двумя оперативниками выехал к Инге. Все быстро поднялись на этаж, но на долгий звонок в дверь никто не ответил, на долгий стук — также. Мелькнула мысль: неужели опоздали? Неужели она успела смотать удочки? Опера переглянулись. Придется вскрывать квартиру, ломать замок. В это время снизу послышались шаги, и на лестничном марше возникла с хозяйственной сумкой в руках невысокая невзрачная на вид девушка, домработница Инги, с бегающими глазами. В обыкновенном платье, в обуви без каблуков. Увидав людей у двери, настороженно остановилась на ступеньках, готовая, казалось, мигом, как серая мышка, метнуться вниз при необходимости:

— Вам чего надо? — спросила с опаской, но, приметив Акламина, узнав его, выдохнула: — Это вы? Снова? Сейчас я открою.

Расступившись, оперативники пропустили ее к двери. Домработница быстро взбежала по ступеням, достала из кармана ключ, повернулась к Аристарху:

— А вы звонили?

— Звонили, не отвечает, — отозвался один из оперативников.

Качнув головой, домработница вздохнула:

— Спит еще. Намучается за ночь с ребенком. Покорми-ка по несколько раз в ночь. Мужиков бы заставить это делать!

Замок щелкнул, и дверь подалась. Домработница предупредила:

— Вы только потише.

— Придется разбудить, — пожал плечами оперативник.

— Вы только и умеете, что людей тревожить! — недовольно заметила она.

— Бандитов ловить тоже умеем! — буркнул опер.

Ничего не ответив на это, она вставила ключ, щелкнула замком, открыла дверь и прошла в прихожую. Положила сумку на тумбочку, сказала:

— Пойду в спальню, разбужу хозяйку.

Переступив за нею через порог, Акламин окинул прихожую взглядом. Все как будто было так же, как во время его прошлого посещения. Ничего нового. Даже запахи прежние. Опера молча стояли в дверях. Спина домработницы скрылась в спальне. И вдруг оттуда донесся дикий вопль. Все кинулись на этот крик. Обмершая от испуга домработница, исказив лицо, показывала рукой на кровать, на которой лежало мертвое тело Инги. Посредине лба кровенело пулевое отверстие. Первая мысль, мелькнувшая в голове у Аристарха, была о том, что Инга убита точно так же, как вдова. Пулей в лоб. Лицо безмятежно, как будто Инга пребывала во сне, словно так и не знала, что произошло с нею. Перед кроватью стояла коляска, в которой всхлипывал ребенок. Домработница подхватила его на руки:

— Голодное дитя! Мокрое все! Что теперь с ним будет?

— Смените пеленки и покормите его, — посоветовал Аристарх, проходя мимо нее к кровати.

С ужасом моргая, домработница обронила:

— Уж как-нибудь разберусь.

Пропустив ее к двери, опера приступили к своей работе. Осмотрев труп и вызвав представителя прокуратуры, Аристарх вышел в кухню. Домработница все с тем же испуганным лицом, перепеленав ребенка, сидела на стуле и кормила из бутылочки. Расположившись по другую сторону стола, дождавшись, когда она закончит, Аристарх спросил:

— Во сколько вы вчера ушли домой?

— Как обычно, — торопливо ответила она, отодвигая на середину стола бутылочку с соской, — в шестнадцать часов, — и тут же добавила, покачивая ребенка на руках: — Подтвердить могут бабульки, которые сидели возле подъезда. Они еще поздоровались со мной.

— Инга никого не ждала? — снова спросил Акламин.

— Как будто нет. Не знаю, — сказала она. — Обычно хозяйка говорила о посетителях буквально перед их приходом, чтобы я знала, кому открыть дверь. На этот раз не говорила ничего.

— Кто имел свободный доступ в квартиру?

— Ключи были только у трех человек: у Инги, у меня и у Егора Ротёмкина, но тот последнее время не появлялся.