Наедине

Эта идея мне на удивление нравится, и какое-то время я предаюсь вполне искренним сожалениям о несделанном. Но разбегаться в фантазиях нельзя, и мысли мои вновь переключаются на текущий момент, я снова принимаюсь проигрывать в голове возможные исходы своего вынужденного путешествия в неизвестность, а заодно пытаюсь сориентироваться и просчитать, каким путем и куда мы следуем.

Поворот. Светофор. Пустынная дорога, вновь светофор. Мы выехали из города и движемся теперь в направлении поселка Михайловское, именно там живет наш перспективный ученик Павел, любимец отца, которому так не повезло навернуться почти на ровном месте и сломать ногу. От него я возвращался домой автостопом в тот день, когда чудная тачка бомбилы заглохла в опасной близости от «Клуба Почитателей Тлена», приюта всех чокнутых нашего города.

Ночь моего знакомства с Серафимой.

Я понимаю, что мы приехали, когда машина останавливается возле высоких автоматических ворот, и водитель тянется рукой к пульту, активируя механизм управления. Ворота медленно отъезжают в сторону, а машина, напротив, плавно въезжает на просторную территорию двухэтажного панельного дома. Я таращусь по сторонам, ожидая наткнуться взглядом на что-то или кого-то, способного навести меня на правильную мысль, но лишь сильнее путаюсь в спорных прогнозах и уже даже не пытаюсь что-то самостоятельно понять.

Место мне однозначно незнакомо, я никогда не был тут раньше. На площадке перед домом сверкает полированным боком серебристый «Форд» с местными номерами, чуть поодаль припаркована еще одна машина, но из-за расстояния и темноты я не могу рассмотреть марку, вижу только темный цвет и заднюю часть, переходящую в круглую выпуклую фару.

Сидящий справа ощутимо пинает меня локтем.

— Выгребайся, — бросает, прежде чем вылезает наружу сам. Я выбираюсь следом, с удовольствием разминаю затекшие в поездке суставы, прохаживаюсь по вымощенной дорожке под хмурыми взглядами своих «провожатых», которые теперь наблюдаются рядом. Решаю, что пауза затянулась, и тоже смотрю хмуро.

— С кем разговаривать будем?

— Проходите в дом, — говорит мне тот, который похож на мента, неожиданно вывернув откуда-то из темноты между машинами.

Тянуть я не вижу смысла, сразу направляюсь к резному крыльцу, поднимаюсь и, не встретив препятствий, хватаюсь за хромированную дверную ручку. Вхожу внутрь дома и оказываюсь в прихожей, где вижу худенькую темноволосую девушку в светло-сером платье до колен.

— Вас ждут, — сухо сообщает она, разворачивается, безмолвно предлагая мне следовать за собой, и исчезает в дверном проеме, очерченном затейливой деревянной аркой.

Неустанно дивясь про себя всем этим чудесам, я иду следом за девчонкой и вскоре оказываюсь в огромной гостевой комнате, освещенной только настенными светильниками в виде бронзовых садовых фонариков. Я не особо рассматриваю обстановку, но мебель в помещении явно дорогая, сделана под заказ по требованиям явно придирчивого клиента. Или клиентки. Мой взгляд останавливается на сухонькой женщине средних лет, пышные темные волосы которой копной спадают на острые плечи. Дамочка в зеленом костюме сидит, элегантно скрестив ноги, на белоснежном диване справа и смотрит на меня строго, очень редко мигая. Что-то в ней кажется мне смутно знакомым, но я в зародыше подавляю все возникшие было ассоциации, потому что теперь рассматриваю крепко сбитого моложавого мужчину с ней рядом. Темноволосый, седые виски, одет в традиционные черный костюм и белую рубашку. Смотрит прицельно, всем своим видом выражает безмолвную решимость к действиям, и я уже заочно верю, что этот не остановится ни перед чем, каких бы казусов ни подкидывала ему судьба. Я сразу же идентифицирую дядю, как мужа женщины в зеленом костюме, и временно теряю к обоим интерес, потому что в этот момент мое внимание перетягивает бойкий паренек в щегольских зауженных брюках песочного цвета и широкой молодежной толстовке, вскочивший с подлокотника кресла для того, чтобы продемонстрировать мне всю серьезность своих намерений.

Я смериваю его недоуменным взглядом, зная наверняка, что этому уж точно не мог перейти дорожку.

— Это он? Он? — нетерпеливо вскрикивает паренек, обращаясь к величавой паре на диване. Женщина едва заметно морщится и просит:

— Володя, успокойся.

Со мной тут никто не церемонится, и я, поразмыслив, сам прохожу вглубь помещения и устраиваюсь в свободном кресле. Поочередно разглядываю людей, которые так рвались ко встрече со мной, но теперь почему-то совсем не торопятся излагать суть своих ко мне претензий. Я не представляю, что нас всех может связывать, подавляю вздох и заговариваю с ними сам:

— Это все довольно занимательно, но очень уж путано, вы так не считаете? Нет?

Я смотрю на дядю в костюме, который, вроде бы, очень недоволен моими словами. Или тем, что заговорил я без спроса. В нем чувствуется железная выправка, желание единоличного контроля над ситуацией, а я своим сольным номером смешиваю ему все карты и тем самым удачно настраиваю против себя. Черт.