Наедине

Вообще, какого черта она принялась хвататься за мою руку и ненавязчиво прижиматься ко мне с такой естественностью, будто мы знакомы черт знает сколько и знаем друг о друге достаточно, чтобы от подобных ее действий я оставался невозмутимым, абсолютно безэмоциональным. Нет, я однозначно не был готов к подобному испытанию, когда на всех парах летел в Клуб, намереваясь вытрясти из нее все о своем неведомом сопернике. Накостылять парочке кругломордых охранников, отправить в глубокий нокаут неформального дохляка-бармена или повздорить с самим Стевичем — еще куда ни шло, но терпеть странные поползновения в свою сторону от помешанной девицы с обширным багажом каких-то смутных психических заскоков я точно не подписывался.

Во всяком случае, не после того, как она пыталась насадить меня на лезвие кухонного ножа.

У меня-то с головой полный порядок, я точно знаю, что ни одна симпатичная девица во всем мире не стоит угробленного в хлам здоровья, но эта… Конечно, было в ней что-то такое непонятное, цепляющее, это я понял еще в вечер нашего неудавшегося знакомства, когда привязался к ней, не представляя толком, куда лезу. За эту я бы еще поборолся, наверное. Проблема в том, что бороться пришлось бы не только с предполагаемым дружком и его наемной силой, но и с целой армией ее внутренних тараканов, которые, по ходу, совсем отмороженные, но настойчивые: стойко держат оборону на пути к ее здравому смыслу, не давая чужаку вроде меня ни единого шанса прорвать сопротивление. Если б я был практикующим психологом, еще куда ни шло, а так…

Не бить же ее, в самом деле?

От ближайшего здания отделяется темная тень, на поверку оказавшаяся здоровенным детиной в дутой куртке нараспашку, и я понимаю, как, в сущности, еще далеко до окончания этого чертовски суматошного дня… Оглядываюсь скорее для порядка и без всякого удивления вижу позади еще двоих незнакомцев, по виду мало чем отличающихся от того, что остановился впереди. Расклад хуже не придумаешь — темный заасфальтированный прямоугольник между серыми многоэтажками и высоким забором, все пути отступления заранее просчитаны, а значит, надежно перекрыты. Никаких свидетелей или припозднившихся зевак. Замкнутый круг, и я, как водится, в самом его центре.

Машинально улыбаюсь и развожу руками по сторонам, показывая, что в полной мере оценил гениальный замысел по загону мышки в ловушку.

— Не дергайся, — грубо бросает мне один из тех, что остановились позади меня. Поворачиваю голову, не двигая корпус:

— Да я, вроде, стою на месте.

Другой голос:

— Мы кое-что знаем о тебе, парень, так что лучше не дури, мы подготовились.

Это я уже без подсказок понял, потому лишь отчетливо вздыхаю:

— Драться будем?

Кто там пару минут назад хотел биться за полузнакомую девчонку? Пожалуй, можно приступать. Бойтесь своих желаний, люди.

Тут оживает тот, что стоит впереди. Я безошибочно определяю в нем лидера недружественной троицы.

— Мы просто хотим поговорить, Михаил Алексеевич. Уверяю вас, тут нет никакого подвоха. Нам в самом деле известно, на что вы способны, поэтому давайте не будем доставлять друг другу лишних неприятностей? Пройдемте с нами, и вы сами все узнаете.

Бывший мент?

Я скалю зубы с видом законченного идиота, глядя за тем, как «интеллигент» небрежно распахивает полы своей куртки, будто бы ненавязчиво демонстрируя мне скрытый под ней пистолет. Я оцениваю возможную опасность с полувзгляда, хотя и не слишком разбираюсь в оружии. Да это и не важно; кулаки мне здесь все равно не помогут. Так что я вновь развожу руки в стороны и киваю, демонстрируя свою полную готовность к добровольному сотрудничеству.

— Вот и отлично, — хвалит лидер отморозков, разворачивается и ныряет за угол здания. Само собой разумеется, я, памятуя о ребятах позади, иду следом, мысленно подготавливаю себя к очередным испытаниям. Черт с ним, со здоровьем, я всегда считал, что умирать в цветущем виде скучно. Зато очень скоро все станет предельно ясно, и гадать мне больше не придется.

Так, стайкой, мы подходим к темной иномарке, за рулем которой скучает еще один персонаж из моей новой компании. При виде нас он вышвыривает в окно недокуренную сигарету и наскоро заводит двигатель автомобиля. Лидер ныряет на переднее сиденье, меня устраивают позади, с двух сторон садятся оставшиеся двое ребят. Меня не бьют по голове и даже не завязывают глаза, чтобы я впоследствии не мог просчитать точную дорогу до места назначения, и это наводит на определенные мысли. Избавиться от меня для них, пожалуй, слишком круто, но чем черт не шутит?

Напряжение во мне растет в одинаковой степени с желанием во всем разобраться.

Я некстати вспоминаю о своем обещании позвонить или написать Серафиме и давлю смешок, все отчетливее понимая, что мне уже не дадут этого сделать.

Надо было поцеловать ее, что ли, напоследок. Досадно, ведь получается, ни за что страдаю.