Наемник

Рэпп взял ручку и начал выводить на листке имя «Поль Жирар».

– Почему Стэн этим не занимается?

– Он не хочет знать деталей.

– Почему?

– Потому что каждому человеку вашей профессии необходимо иметь собственные секреты.

– Даже от своего босса и правительства?

– Особенно от босса и правительства.

Митч спрашивал себя, как ему удастся держать в памяти столько разных имен. Харли уже дал ему два – и вот появилось еще три. Он немного попрактиковался с другими именами и подписал карточки.

– В каждой ячейке, – продолжал Ольмайер, – будут лежать двадцать тысяч долларов наличными, документы – такие как свидетельство о рождении, на случай если вы потеряете паспорт, – а также кредитные карточки и водительское удостоверение на соответствующее имя. Как я уже сказал, нужно будет положить в ячейки определенные вещи, но об этом вам следует поговорить со Стэном. Кроме того, здесь, в Швейцарии, имеется счет на предъявителя, которым я буду управлять.

– Счет на предъявителя, – повторил Рэпп, не в силах скрыть изумления.

– Да. Об этом попросил Стэн. А еще он сказал, что рассчитывает на мое благоразумие в вопросах управления деньгами.

Митчу очень хотелось спросить о размерах счета, но вместо этого он сказал:

– Могу я задать вам личный вопрос?

Ольмайер кивнул и улыбнулся, как будто знал, о чем собирается спросить Рэпп.

– Почему вы делаете… помогаете нам?

– Мы обсудим это сегодня за ужином; но если коротко, я верю в свободу.

– Свобода, – проговорил Рэпп, на мгновение мысленно повторив это слово. – Довольно невнятное понятие.

– На самом деле нет. Но, если это поможет вам понять, что мною движет, вам следует знать, что я вырос в Восточной Германии и видел, что в действительности собой представляют Советы.

В памяти Рэппа всплыли черно-белые картины ужасов из документального сериала «Мир в войне», который он видел в детстве.

– Значит, вы ненавидите русских.

Ольмайер коротко рассмеялся.

– Скажем так, я верю в хороших и плохих людей, – ответил он.

Глава 40

Гамбург, Германия

К середине дня они выяснили, что Дорфман мертв, и эта новость привела Иванова в ярость. Он бушевал целых пять минут, кричал, что никогда ему не доверял, и Швец мысленно задал себе вопрос, почему тогда он позволил человеку, которому не верил, управлять такой огромной суммой денег. Потом Иванов, чья работа и натура предполагали паранойю, выдал около дюжины теорий заговора за столько же минут. Он был уверен, что Дорфман напился и открыл их тайну неправильному человеку, а тот решил прикончить Дорфмана и забрать деньги себе. С другой стороны, там была сложная система безопасности, значит, преступники обладали серьезными возможностями.

У Иванова имелся длинный список врагов, и он начал их перечислять. Например, кубинский генерал, которого он пять лет назад обманул, нарушив соглашение об обмене информацией. Как генерал вписывался в картину, Швец не понимал, но он сам попросил озвучить список возможных подозреваемых, так что ему оставалось слушать, позволив Иванову извлекать нужные сведения из пропитанных водкой мозгов. Еще был немецкий промышленник – его Иванов обчистил, оставив без денег год назад. Финансовый магнат-испанец, огромное количество евреев и большевиков, уже много лет мечтавших до него добраться… Ничто из того, что услышал Швец, не показалось ему полезным, но, с другой стороны, кто знает?

Швец взял собранную информацию и сел в самолет компании «Люфтганза», летевший в Гамбург. Перед отлетом он позвонил их человеку в консульстве и попросил его задействовать свои связи в местной полиции, чтобы получить отчет с места преступления. Когда он прибыл в Гамбург в пять тридцать шесть вечера, Петров уже ждал его с отчетом в руках. Швец уже встречался с Петровым, но коротко и несколько лет назад. После обмена любезностями Швец попросил отвезти его в банк, сел на пассажирское место и принялся читать отчет. Дорфману вонзили нож в бедро и застрелили единственным выстрелом в голову. Его жену нашли в подвале связанной, с кляпом во рту. Она рассказала, что двое мужчин в масках вошли в дом примерно в десять вечера; она не слышала, чтобы они разговаривали, и не смогла их описать, только сообщила полиции, что они были примерно одного роста.

Собаки нисколько не пострадали, что было само по себе странно. Одну заперли в подвале вместе с женой Дорфмана, другую нашли на первом этаже, где та бродила по комнатам. В какой-то момент псина наступила в лужу крови возле головы Дорфмана и стала оставлять на полу кровавые следы. Признаков взлома полиция не обнаружила, и никто из соседей ничего не видел. Швец посчитал любопытным тот факт, что преступники не тронули ни жену, ни собак. Это, скорее всего, отметало причастность к убийству фракций в Москве, соперничавших с Ивановым, хотя если б они спросили Швеца, он посоветовал бы им поступить именно так, чтобы сбить Иванова с толку. Кроме того, Швец пришел к выводу, что они имеют дело с профессионалами.