Наездница. Сожженная тобой

Настроение впервые за неизвестно сколько дней начало улучшаться. Когда-то давным-давно няня Моррисон заказала это платье для верховых прогулок и походов в леваду, но я сочла его чересчур скучным даже для этих целей. Что ж, у него есть шанс перечеркнуть годы прозябания в шкафу одним эффектным выходом.

Когда я спустилась на крыльцо, граф уже суетился вокруг экипажа, менее вместительного, но куда более помпезного, чем тот, что привез нас из Ирландии.

- Наконец-то! Почему так... - он облегченно выдохнул, завидев меня, но осекся, рассмотрев дочь получше. Его глаза округлились. - О Господи, что на тебе надето?

- Мое любимое платье, - я силой сдержала улыбку и потупила глаза, изображая грусть. - Оно напоминает о доме...

- А получше ничего не нашлось? - рявкнул он.

- Прости, папа. У меня крайне мало соответствующих здешней моде нарядов. Есть другое, но оно еще меньше этого... Мне переодеться?

- Не надо, - кинув последний возмущенный взгляд, отец забрался в повозку. - Мы и так уже опаздываем. С завтрашнего же дня займемся твоим гардеробом. Дочь О'Коннора не должна ходить, как босячка...

Ехали мы долго - усадьба Кавендишей находилось на самом краю Вест-Энда. Богатые дома аристократов, театры и парки плавно сходили на нет, уступая место британской глубинке — местная природа была схожа с нашей, но ей не хватало чего-то близкого, родного и настоящего... В ней не было контрастности и глубины ирландских берегов. Здешние холмы и небо вечно искали компромисс между суровостью диких земель и мягкостью пригодного для человека края. Океан был далеко, полям не хватало зелени и красок, а тучи не клубились набухшими гроздьями гнева и дождя.

Наши приземистые дома цеплялись фундаментами за поросшие травой камни, распластывались по крутым склонами гор, а местные стояли легко и грациозно. Тянулись к небу резными крышами, уверенные в том, что очередная усмешка стихии не смахнет их в порыве безбашенного веселья.

Граф несколько раз жаловался на свое опрометчивое решение купить дом в центре Лондона и восхищался смекалкой герцога, обустроившего имение на краю города. Такое расположение не сковывало его территориально, и при этом оставляло свободный доступ к цивилизации. Ох уж этот Кавендиш! Как я поняла из безостановочных излияний отца, он сам бы на нем женился, будь такая возможность.

- Посмотри, Марсель! Почти приехали. Ты бы хотела жить в такое доме? - граф показал мне на что-то за окном, но я так и не выглянула наружу.

- Мистер О'Коннор... Папа. Хочу попросить тебя — не зови меня Марсель. Ни сам, ни тем более при других людях. Хорошо? - я строго посмотрела на него.

- А как же тебе называть, малышка? - граф отлип от окна и попытался отвлечься от навязчивых мыслей о богатстве Кавендишей. Столь серьезная смена разговора далась ему непросто. - «Моя наследница»? «Мисс О'Коннор»?

- Марс.

- Ну это как-то несерьезно, - возмутился он. - Слишком коротко и по-мужски...

- Пусть так и будет! Коротки и по-мужски. Прошу тебя, - мне захотелось возмутиться в ответ (о чем он думал, когда выбирал имя дочери?!), но из глубины моей противоречивой, оглушенной потерей Брукса натуры вдруг проступила твердость. Действительно достойные представителя сильного пола спокойствие и упрямство. Я уверенно выдержала насмешливый взгляд отца, и ему пришлось уступить.

- Хорошо... Марс. Постараюсь запомнить.

- Спасибо.

За последнее время я и так потеряла все, что только можно — смысл жизни, уверенность в завтрашнем дне, опору в виде родного дома и даже саму себя. Если в моей новой реальности все будут звать меня нелюбимым именем — это станет последней каплей.

Усадьба Кавендишей и правда поражала воображение. Герцогу принадлежали гектары ухоженных, прекрасно возделанных земель, но сам «дворец», обитель высокопоставленного пэра, был виден из каждого уголка его владений. Огромное белое здание внушало трепет, уважение, и при этом было не лишено красоты.

Хотела бы я жить в такое доме, папа? Нет, нет и еще раз нет.

Хозяин владений уже ждал нас на крыльце — как по мне, такая предупредительность вовсе ни к чему, но О'Коннор пришел в неописуемый восторг. Лорды встретились, как закадычные друзья — пожали друг другу руки и обнялись. Я уж понадеялась, что они на радостях забудут о моем существовании, но отсидеться в карете не удалось: отец вытащил меня на воздух и гордо представил всем вокруг.

- Знакомьтесь, моя дочурка — Марсе... То есть, Марс. Просто Марс, - он поймал мой предупреждающий взгляд и скривился.