Наездница. Сожженная тобой

И только я томилась в ожидании, скрывая боль и апатию под молчаливой отстраненностью... Страдала, но не смела перечить набирающему обороты торжеству. Кто я такая, чтобы разрушать всеобщее благополучие из-за сиюминутной прихоти? Ради запретной страсти, которая не может кончится ничем хорошим, и человека из другого мира, который... снова ушел?

Отъезд Брукса поразил меня до глубины души. Потряс все мое существо, ударил даже по той сфере, которая казалась самой прочной и незыблемой: я перестала показываться в леваде.

То, что еще недавно являлось основополагающей частью Марс О'Коннор, богатой дикарки из отдаленной провинции, вдруг перестало быть моей отдушиной. Мне было мучительно стыдно... но я не могла найти в себе силы прийти в конюшню. Не хотелось видеть никого, но в особенности — Реган.

Реган напоминала о Бруксе и начале наших отношений. Он подобрал ее специально для несносной госпожи. Вложил в молодую кобылу свои знания, время и опыт. Она была моей копией, заключенной в тело лошади, олицетворением всех тех качеств, которые я теперь так в себе ненавидела: упрямства, строптивости, глупости, желания действовать назло и наперекор... Находясь рядом с ней, я снова и снова вспоминала о том, чего лишилась по своей же вине.

Алисии приходилось почти насильно вытаскивать меня из дому на бодрящий сентябрьский воздух. Во время одной из таких прогулок около тренировночного поля она завела свою излюбленную песню «все к лучшему».

- Все к лучшему, - уверенно сказала она. - Значит, есть все-таки в этом жокее хоть капля гордости и благоразумия...

- И для меня тоже? К лучшему?.. - подавленно спросила я и плотнее закуталась в теплую шаль. Сегодня было холодно и пронизывающе. С утра погода накинула на поместье белый колпак тумана, но ближе к обеду безжалостный ветер разогнал полосы из молочной завесы.

При упоминании берейтора меня начала бить дрожь. Алисия не щадила моего сердца, но была единственной, с кем я могла хоть как-то говорить о Бруксе.

- Для тебя — в первую очередь! Ты совершила немало ошибок в Ирландии, - она на миг снова вышла из себя, вспомнив о пари с Джеймсом, - и чуть не наделала их еще больше... Но теперь можешь все исправить. Помнишь, ты говорила о судьбе? Так вот, это и правда она: твой шанс одуматься и начать жизнь заново.

- Значит, Клифф Кавендиш, распутник, лентяй и заядлый игрок - именно тот человек, которого я заслужила? Расплата за мои «ошибки»?

Алисия на миг смутилась.

- Он изменится, - не очень уверенно сказала она и тоже поежилась. - Он уже меняется... рядом с тобой.

- Ты и правда считаешь, что мужчина, не пропускающий ни одной юбки ДО свадьбы, после нее может превратиться в порядочного семьянина?

- Кто знает, - пробормотала девушка и воздела глаза вверх, к темнеющим грозным свинцом тучам. - Браки, заключаемые на небесах, творят удивительные вещи... Кстати, его... опытность в этом плане, может, наоборот, сыграть положительную роль. Наверное, я не должна тебе говорить... - Алисия понизила голос. - Но что-то подсказывает мне: Клифф — прекрасный любовник. Вот Годвин, например...

Невестка покраснела и запнулась, комкая в руках ажурный платок.

- Ох, Лис! Не надо подробностей вашей интимной жизни, прошу! - прервала ее я, поморщилась. - Мне это нисколечки не интересно.

Невестка было надулась, но в этот момент со стороны конюшни послышались встревоженные голоса. Показалось, или чей-то одинокий голос звал на помощь?.. Что-то неприятно кольнуло меня внутри. Жокеи побросали занятия и кинулись к распахнутым дверям пристройки с господскими лошадями, спрыгивая с коней и собираясь у входа в маленький дом.

Я подхватила юбки и рванула к ним. Шаль свалилась с моих плеч и, подхваченная резким порывом ветра, беспомощно затрепыхалась, закружилась в воздухе, относимая внезапно разбушевавшейся стихией все дальше и дальше... Я со всех ног неслась к месту происшествия. Предчувствие гнало меня к конюшне, грудь сдавило от навалившегося чувства опасности.

- Марс! Подожди! - далеко позади кричала Алисия. Она не поспевала за мной — смешно переваливалась, будто уточка, и то и дело останавливалась, держась за бок.

Около пристройки собралась уже целая толпа из слуг, конюхов и жокеев. Мужчины взволнованно переговаривались и показывали руками внутрь здания, но их голоса не могли перекрыть надрывного, истеричного лошадиного ржания, волнами разносящегося под деревянной крышей.

Я уже почти не дышала от страха. Один из грумов — то ли Роберт, то ли Стив - молодой парень, знакомый мне по редким визитам в конюшню Кавендишей, увидал меня и кинулся навстречу.

- Леди О'Коннор! - воскликнул он, глядя широко раскрытыми, полными замешательства глазами. - Ваша кобыла!..