Найди меня

— У Молли Доунсон начались роды, но кое-что пошло не так.

Я приложила ладонь ко рту.

— Но ты ведь справишься с этим?

— Я надеюсь, Мэри. Ложись, спи, я вряд ли вернусь до утра, — Мэтью быстро поцеловал меня и скрылся за дверью, а я смотрела ему в след и молила всех богов, чтобы с этой сильной женщиной все было хорошо.

Той ночью мне так и не удалось поспать и утром я встала раньше обычного, ожидая вестей от Мэтью, но он все не возвращался. Я не дождалась его к обеду и уже собралась сама поехать в больницу, когда увидела Мэтью, быстро идущего к замку. Я побежала в холл, чтобы встретить его.

— Ну, что? — спросила я, хотя в глубине души уже знала ответ.

Мэтью поставил сумку и тяжело опустился на скамью у входной двери, на пару секунд прикрыв глаза. Я вспомнила, что он не спал больше суток и почти все это время работал. Не знаю, как он вообще держится.

— Молли Доунсон умерла, — тихо сказал Мэтью. — Мне жаль, Мэри.

Я застыла, пытаясь в полной мере осознать услышанное. Вчера в это время я болтала с Молли в лавке ее мужа, а сегодня она уже умерла. Это было настолько страшно, что мой мозг был не готов переварить услышанное.

— А ее ребенок?

Мэтью покачал головой.

— Я ничего не смог сделать.

Я опустила голову, дотронувшись до живота. В глазах уже собирались слезы.

— У нее осталось шестеро детей.

— Знаю, Мэри, знаю, — Мэтью встал и обнял меня со спины, прижавшись лбом к моему плечу.

— Кажется, я никогда не привыкну, — шмыгнула носом я.

— К этому нельзя привыкнуть, — я взглянула мужу в глаза и поняла, что он имеет в виду. Если внешне Мэтью всегда спокоен и не показывает эмоций, то это не значит, что у него их нет.

Мы зашли в гостиную и миссис Бинс подала чай. Я отпила глоток, но это не помогло унять дрожь. Я чувствовала, как липкий страх распространяется по моему телу, грозя накрыть меня с головой. Я боялась повторить судьбу Молли Доунсон. Обычно я не боялась смерти, но в этой жизни все иначе. Сейчас мне есть, что терять. Я взглянула на Мэтью.

— Пойдешь спать?

Он покачал головой.

— Нет, нужно разобраться со счетами поместья. А перед этим успокоить тебя, — он слегка улыбнулся.

— Я в порядке.

— Я знаю, что нет. Расскажи мне все свои страхи, Мэри, и они станут не так ужасны.

— Я боюсь, что со мной случиться то же самое, что и с Молли, — тихо сказала я. — Я боюсь не столько умереть, я боюсь больше не быть с тобой, не найти тебя в следующих жизнях. Я тут подумала, что если меня не станет, а потом я перевоплощусь, то буду вечно тосковать по тебе.

Мэтью взял меня за руку и быстро поцеловал костяшки пальцев.

— Ты не умрешь, Мэри. Я буду рядом.

— Но если вдруг? — мой голос сорвался. — Есть состояния, при которых ты не в силах помочь, так что не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, Мэтью.

— Мы встретим друг друга в следующих жизнях. Не забывай про площадь Трафальгар десятого июня каждого года.

— Может пройти вечность, прежде чем мы снова встретимся, — я сильнее сжала руку мужа. — А я уже не знаю, как жить без тебя.

— Да, но в конечном итоге мы все равно будем вместе, я перерою весь мир, но найду тебя, и я не боюсь дать тебе это обещание. Я смогу его сдержать. Все будет хорошо, Мэри.

«Все будет хорошо». Эта фраза, сказанная нежным низким голосом Мэтью, всплывала в моей памяти в самые тяжелые периоды жизни и поддерживала меня. Может, это глупо, но я верила Мэтью. Если он сказал, что все будет хорошо, то так тому и быть.

* * *

Рождество 1898 года

Чем дольше я живу, тем острее понимаю несправедливость времени. Когда мы счастливы, время летит подобно стреле, а когда нам плохо, грустно или страшно, оно тянется слишком долго. Видимо, я была очень счастлива, ведь девять лет моей жизни пролетели как миг. Эти годы были богаты событиями: я продолжила работать в больнице, Мэтью и сестра Кингсли считали, что я смогла стать отличной медсестрой; нам удалось увеличить доходы поместья и, наконец, отремонтировать его, ведь этим никто не занимался еще со времен правления шестого графа; наша семья также росла. Я родила Анну, нашу старшую дочь, второго июня 1890 года; в ноябре 1892 года у нас появился Артур; а в мае 1895 года близнецы Лили и Чарли. Я не уверена, были ли мы с Мэтью хорошими родителями, ведь больница и поместье отнимали львиную долю нашего времени, но одно я знаю точно: мы оба любили их всем сердцем, а наша любовь друг к другу не стала меньше с появлением детей. Наоборот, она росла с каждым годом, ни один из нас уже не представлял жизни без другого и без наших детей.

Несмотря на то, что моя жизнь была достаточно активной, по сути, она была сосредоточена на доме и больнице. Когда-то я мечтала получить свободу в этой жизни, но сейчас ни за что не променяла бы на это свою семью, хотя Мэтью порой спрашивал меня, не жалею ли я, что застряла в нашей глуши, работая простой медсестрой.

— Ты могла бы стать врачом, Мэри, — я подумала, что муж шутит, но его взгляд был серьезным.

— Брось, — я покачала головой. — Я бы, конечно, хотела, но мне никогда не выучить всего, что должен знать врач.

— Ты бы правда хотела этого? Ты никогда не говорила.