Наикратчайшая история Англии

Фарадж проложил путь остальным. Его партия уперлась в стеклянный потолок, потому что отношения с ЕС не были насущным вопросом, который беспокоил многих. Другое дело иммиграция. В 2012 г. Британская национальная партия самоуничтожилась во внутрипартийной борьбе, и Фараджу удалось привлечь ее сторонников. Новый гибрид двух партий сумел превратить личные тревоги в предмет массового беспокойства и пересечь прежние границы.

«Всплеск популярности Партии за независимость… не стоит связывать с враждебностью общества по отношению к Европе, так как этот вопрос никогда не входил и в число десяти самых насущных проблем британцев».

Джордж Паркер, «Найджел Фараж» (Nigel Farage), Financial Times, 8 марта 2013 г.

Дэниел Ханнан, член Европарламента от тори, которого в Financial Times впоследствии назовут «идеологом Брексита», сказал, что Фарадж нашел решение. Евроскептики, тщетно выступавшие за выход из Евросоюза в течение двадцати лет, наконец-то заполучили на свою сторону английских обывателей. Ханнан предложил договор между тори и Партией за независимость – и полностью переписал историю выступлений против ЕС.

В 1990-е гг. протесты против ЕС воспевали грабительский, охватывающий все океаны британский капитализм; ныне же, в поисках сочувствия у рабочего класса с его оборонительными настроениями, евроскептицизм стал педалировать тему английского сопротивления. Справа: фрагмент сцены 57 Гобелена из Байе (© Myrabella / 2011 Creative Commons)

Изначально евроскептицизм был крестовым походом против ничем не сдерживаемого капитализма. Избиратели мало интересовались подобными идеями, как и «армия нового образца» Фараджа: большинство из них мечтало просто о стабильном обществе, где говорили бы по-английски, было бы меньше конкурентов за рабочие места, существовали бы доступное жилье и медицина. Подход решено было изменить. Выход из ЕС больше не связывался со смелой высадкой с корабля американского флота «Свободное предпринимательство». Теперь это был последний рубеж культурной классовой борьбы между англичанами и коллаборационистской элитой, выступавшей за европейскую оккупацию.

«14 октября 1066 г.: английская накба[59]. Гарольд Годвинсон, последний англосаксонский король, пал в битве, что открыло дверь оккупации и феодализму».

Твит Дэниела Ханнана, 7:55, 14 октября 2015 г.

Англичане, как писал Ханнан, принесли с собой свободу «из глубины германских лесов», но после нормандского завоевания «английскость почти что, по определению, стала синонимом бедности и подчинения». В последние века, по его словам, матросы Королевского флота «предполагали, что адмирал, принадлежа к высшему классу, наверняка сочувствует французам». ЕС был лишь последним в череде континентальных диктатур, которые при содействии коллаборационистской элиты порабощали несчастных англичан.

Культурная классовая война по Дэниелу Ханнану

Как и любая эффективная демагогия, этот подход сработал, потому что содержал зерно истины. Повседневный опыт простых англичан от поколения к поколению заключался в том, что ими руководила элита, разговаривавшая на другом языке.