Наличники

– Ты права, ты взрослая. Поэтому мы больше не будем лезть со своими советами. Даже если попросишь. Пойдем, Лидия, пусть разбирается с тем, во что ввязывается, сама.

Она поднялась со стула и направилась к входной двери, но уже на выходе из кухни поняла, что Лидия осталась сидеть за столом.

– В чем дело?

– Знаешь, Жень, а ведь она права. Мы же ее и правда чуть не задушили своей заботой.

Лидия перевела взгляд на Аню и, вздохнув, сказала:

– Расскажи еще раз, что вы там сделали. И как это тебе теперь поможет.

Аня кивнула и, сев напротив, пересказала все, что произошло в Билярске.

– И ты правда думаешь, что теперь все будет хорошо?

– Я надеюсь. Мне лучше, у Руслана прошли те странные симптомы. И я, кажется, поняла, почему в нашей семье такие сложные отношения с людьми других национальностей.

– Тоже следствие этого… проклятия? – замявшись перед последним словом, сказала Лидия. Евгения так и осталась стоять в дверях, сложив руки под грудью и неодобрительно глядя на них.

– Да. Ну или генетическая память о том, что случилось с нашей прародительницей. И еще я знаю, что моя мама вам сестра только по матери.

Тетушки ошарашенно переглянулись, и тут уже Евгения не выдержала и тоже вернулась за стол.

– Ты о чем? – встревоженно спросила она.

Тогда Аня сходила в комнату и принесла пачку писем.

– Я их еще не читала, рука не поднимается в одиночку. Мы договорились с Русланом, что в выходные прочитаем вместе.

– Откуда это у тебя? – погладив шелковую ленту, спросила Лидия.

– Я была у Тахира, он хранил их все эти годы.

– Подожди-подожди! – вскинулась Евгения. – Но ведь они расстались в юности, когда его увела та Фируза?

Аня покачала головой.

– Он выбрал бабушку, но не смог быть с нею. У него начались те же симптомы, что и у Руслана. Она сама от него отказалась. А потом они снова встретились, когда были уже семейными взрослыми людьми.

– Это что же, она папке изменяла?! – суеверный ужас закрался в голос Евгении, и ее аж передернуло.

– Они недолго были вместе, потом у него опять началась болезнь. Помните брошку-бабочку? Это Тахир подарил ей напоследок.

– Поэтому она надевала эту брошку Веронике с самого детства, – догадалась Лидия. – А он знал, что у него есть дочь?

Аня кивнула. Тетушки переглянулись, и вот тут уже оборона Евгении дала последнюю трещину и рассыпалась в прах. Она заплакала, спрятав лицо в ладонях.

– Нет, ну не могла она так поступить с отцом! – между всхлипами выпалила Евгения и снова зашлась в рыданиях.

Лидия погладила ее по плечу и со вздохом ответила:

– Могла, могла. Потому что Тахира любила, а папку терпела.

Переведя взгляд на Аню, она сказала:

– Наверно, ты права. Но мне нужно время, чтобы все это принять. И прошлое, и настоящее, и то, как ты изменилась.

Аня молча кивнула, почувствовав, что лед между ними тоже стал таять. Стена непонимания и удушающей заботы дала трещину у самого основания. А там и до полного разрушения недолго.

Нужно только дать им время. Им всем.

Анастасия Павловна прислала огромное письмо с восторгами по поводу рукописи и обещала отправить первые правки уже на следующей неделе.

А суббота подкралась совершенно незаметно вместе с оттепелью. Весна в этом году собиралась быть ранней.

Аня наскоро позавтракала, мельком отметив, что привычная перед поездками бессонница в этот раз ее не коснулась. Насыпала кошке побольше корма и, втайне надеясь, что останется на ночь в Городе, собрала сумку, надела любимое платье, в котором ездила в прошлый раз на встречу с Гаянэ, и бабушкину брошку.

Автобус попал в пробку на въезде, и даже альбом «Мельницы» в наушниках не спасал. Крылатые дредноуты из песни бороздили ослепительно голубое небо за окном, и Аня, прикрыв глаза, наслаждалась теплом солнечных лучей. Поля за окном были полны снега, которого в этом году нападало столько, что до конца апреля не сойти. На контрасте с небом и от света солнца слепило глаза, так что она не выдержала и совсем отвернулась от окна.

Через проход рядом со спящей девушкой стояла немолодая женщина. Увидев, что Аня смотрит прямо на нее, она смущенно отвела глаза и положила ладонь на плечо девушки. Та дернулась и тут же проснулась. Оглядевшись по сторонам, она наткнулась на взгляд Ани. Заметив, что этим смутила и живую, Аня отвернулась обратно к окну.

Обычно призраки не путешествовали за своими живыми, а просто приходили на их зов. Видимо, эта женщина умерла совсем недавно. А девушка – наверно, ее дочь – напомнила Ане саму себя в тот год, когда ее покинула Вероника. Такая же растерянность во взгляде и одновременно вызов: посмотри, я и одна справлюсь!

Наконец автобус въехал в черту Города, и поля сменились сначала коттеджами, а затем и стрелками высотных домов. Шум и суета доносились до Ани даже через окна автобуса, и она тихо вздохнула. Раньше ей это нравилось – Город, кипящий как настоящий котел с таким разнообразным варевом. А теперь она чувствовала, как устала от этого и даже спустя год не отошла от этой беготни.