Нам идти дальше

Поэтому он и помалкивал сейчас, а она, словно никаких размолвок между ними не было, говорила как раз на «больную» тему. Мол, она знает, что состав делегатов съезда не совсем удовлетворяет Владимира Ильича и Красикова, и старалась успокоить их: ничего, мол, страшного нет. Кого из делегатов ни взять — все, почти все перебывали в тюрьмах и ссылке. Это кое-что да значит. При всех разногласиях и разноречивых взглядах на тот или иной пункт программы или устава, люди они, в конце концов, с революционным духом. Во всяком случае, серьезных возражений против объединения всех групп в единую партию пока не слышно, а что есть разные мнения, как она должна строиться, это другой вопрос.

— Вот именно, — перебил Владимир Ильич. — Извините, Екатерина Михайловна, в этом вопросе вся суть.

Тон у него был терпеливый, спокойный, и Красикова это удивило. Он знал, как велика тревога Владимира Ильича за исход съезда.

— Главное для нас сейчас — именно решение вопроса о строении партии. От этого зависит все!

— Ну что вы! — разводила руками Екатерина Михайловна. — Я знаю, что некоторые делегаты не согласны кое с чем в вашем проекте устава, но искровское воспитание побуждает их не противопоставлять вам свой контрпроект. Они готовы ограничиться предложением частных поправок к вашему проекту.

— Это кто хочет так поступить?

— А хотя бы Мартов. У него своя точка зрения, которую он собирается отстаивать. Я с ним говорила и думаю, он прав. Мне лично хочется его поддержать.

— Во имя чего? — усмехнулся Красиков.

— Из принципа! И не я одна стою за это, кстати говоря. Мы его поддержим.

— Кто — мы?

Владимир Ильич пристально смотрел на Александрову. Он не скрывал, что возмущен ее поведением. Но произнес почти спокойно:

— На съезде поговорим, уважаемая Екатерина Михайловна. Каждый сможет отстаивать свой взгляд. Но есть организация «Искры», которой вам следовало бы дать свои объяснения.

— И не подумаю, — усмехнулась Александрова.

— Ого, как безапелляционно! — произнес Красиков. Он сидел, засунув пальцы в кармашки своего пестрого жилета. — Право, женская психология прелюбопытна и в партийных вопросах.

— Оставьте, — пренебрежительно отмахнулась Александрова. — Все отлично знают ваш ядовитый язык.

Она обиженно поднялась со стула и отошла.

— Как хорошо, что она делегат с совещательным, а не решающим голосом, — сказал Красиков Владимиру Ильичу. — Эта дама задала бы перцу…

Владимир Ильич хмурился. Красиков предложил сыграть партию шахмат, и они пересели к окну, где на специальном столике с шахматными клетками уже были расставлены фигуры.

Красиков подолгу думал над каждым ходом, а Владимир Ильич, передвинув фигуру или пешку, принимался пристально разглядывать лица делегатов, шумевших в зале.

— Петр Ананьевич, — сказал он Красикову, когда партия была кончена, — знаете такое выражение: «спорить с пеной у рта»?

— Знаю, — усмехнулся Петр Ананьевич.

— Можете вы себе представить, что на съезде у нас дошло бы до этого?

Красиков захохотал, глаза его заискрились задорно.

— Пусть дойдет.

— Тогда будьте готовы. Через два дня открываем съезд.

— Я готов, — ответил Красиков.

От избытка чувств он хлопнул кулаком по коробке с шахматами. Звук получился такой сильный, что официантки у двери испуганно оглянулись. Странное впечатление, видимо, производило на них это множество бородатых россиян, шумно спорящих за столами.

6

На другой же день после разговора с Владимиром Ильичем Красикову пришлось дойти до «пены у рта». Накануне открытия съезда в «Красном петухе» собрался Организационный комитет.

На заседании Александрова потребовала пригласить на съезд одного из ярых противников «Искры» «экономиста» Кричевского. Удивительно, как Александрова тянула на съезд людей, которых искровцы менее всего желали бы видеть! Кричевский давно эмигрировал из России и был главным «столпом» «экономистской» газеты «Рабочее дело». С этим Кричевским «Искра» все годы вела борьбу.

Красиков, услышав о Кричевском, взвился на дыбы. Едко высмеял Александрову, обозвал Кричевского «пижоном» и сумел добиться отказа от приглашения этого человека на съезд.

Из «Красного петуха» Красиков после заседания бросился бегом к Владимиру Ильичу, остановившемуся с Надеждой Константиновной в небольшой гостинице.

— Грустная история, — сказал Владимир Ильич, выслушав Красикова. — Обидно, что среди нас оказались и такие искровцы, которые готовы ставить нам палки в колеса. Это победа сил ада. Их наступление усиливается, как я и ожидал.

— Мы дадим им бой! — воскликнул Петр Ананьевич. — Такой бой, что небу станет жарко!

Он шумно отдувался. Надежда Константиновна налила ему кофе.

— Пейте и успокойтесь, милый Петр Ананьевич, — сказала она. — Мы с Владимиром Ильичем всякое повидали на своем веку.

В дверь постучали. Вошла Засулич. У нее было дело к Владимиру Ильичу и, кстати, к Красикову как к члену Организационного комитета. Усевшись за стол и тоже глотая кофе, поданный ей Надеждой Константиновной, Вера Ивановна поинтересовалась: кто же откроет съезд? Есть ли уже договоренность?