Нам нужно поговорить о Кевине

Поломав голову, я нашла в своей собственной жизни единственную аналогию, которая может быть таковой лишь с огромной натяжкой: все эти поездки за границу, которые были для меня трудной задачей и которые я на самом деле не хотела предпринимать. Я облегчала себе выполнение этой задачи, разбивая на первый взгляд монументальное путешествие на мельчайшие составляющие. Вместо того чтобы бросать себе вызов в виде двух месяцев, проведенных в кишащем ворами Марокко, я сначала решалась на то, чтобы снять телефонную трубку. Это не так уж трудно. Поскольку на другом конце провода был сотрудник, я должна была что-то говорить, так что я бронировала билет, прибегая к милосердно теоретической природе расписания авиарейсов на столь чудесно отдаленные даты, что казалось – они никогда не настанут. Но вот билет приходит по почте: план становится действием. Я решалась на покупку книг по истории о Северной Африке; потом я решалась упаковать чемодан. Трудные задачи, разбитые на мелкие части, были преодолимы. Пока, после того как я решалась сесть в такси и пройти по коридору в самолет, не становилось уже слишком поздно, чтобы давать задний ход. Большие поступки – это множество маленьких поступков, совершенных один за другим, и должно быть, именно до этого додумался Кевин: заказывал велосипедные замки, крал школьные бланки, поочередно укладывал эти замки в рюкзак. Позаботься о составляющих, а сумма их частей постепенно раскроется как по волшебству.

Что касается меня, то в тот четверг – все еще самый обычный четверг – я была занята: мы спешили, чтобы успеть к назначенной типографиями дате. Но когда выдавалась свободная минута, я все же размышляла о странной утренней вспышке Кевина. Примечательным было то, что в его гневной речи отсутствовали всякие типа, то есть, как бы, вроде как, которые обычно пестрили в его сносной имитации речи нормального подростка. Вместо того, чтобы криво сутулиться, он стоял прямо и говорил всем ртом, а не одним его углом. Конечно, я была огорчена тем, что он ранил чувства своего отца такой несдержанностью, но тот юноша, что делал эти суровые, прямые заявления, казался весьма не похожим на того мальчика, рядом с которым я жила изо дня в день. Я обнаружила, что надеюсь на то, что мы с ним встретимся снова, особенно в такое время, когда душевное состояние этого незнакомого мне сына будет более приемлемым – маловероятная перспектива, в ожидании которой я продолжаю жить и сегодня.

Около 18.15 за дверями моего кабинета поднялась какая-то суета, какая-то заговорщическая скученность; я приняла ее за дружелюбный обмен сплетнями, которому сотрудники предавались перед тем, как разойтись по домам. Как раз в тот момент, когда я пыталась смириться с тем, что буду весь вечер работать одна, Роуз – их избранный представитель, полагаю, – нерешительно постучала в мою дверь.

– Ева, – серьезно сказала она, – ваш сын ведь учится в старшей школе Гладстона?

Новости уже были выложены в Интернете. «Опасаются, что в результате стрельбы в старшей школе Гладстон есть погибшие». Было неясно, кто стрелял и сколько учащихся пострадали. Преступник пока неизвестен. На самом деле новостная сводка была невыносимо краткой. «Сотрудники охраны» случайно обнаружили «зрелище кровавой расправы» в школьном спортзале, в который полиция сейчас «пытается получить доступ». Я точно знаю, что разволновалась, но совершенно ничего не понимала.

Я тут же позвонила тебе на мобильный, выругавшись, когда оказалось, что он отключен. Ты слишком часто это делал: ты дорожил никем не нарушаемым одиночеством в своем внедорожнике, пока колесил по Нью-Джерси в поисках коров нужного цвета. Я могла понять, что ты не хочешь слышать представителя компании «Крафт» или твоих надсмотрщиков с Мэдисон-авеню, но ты мог бы подумать о том, чтобы включить его ради меня. Какой тогда смысл иметь эту чертову штуку? Я начала дергаться. Я позвонила домой, но там сработал только автоответчик: стоял чудесный весенний вечер, и Роберт, несомненно, повел Селию играть во дворе. То, что к телефону не подошел Кевин, заставило мои внутренности сжаться, но я лихорадочно убеждала себя в том, что он мог улизнуть из дома с Ленни Пью, с которым он необъяснимым образом наладил отношения после слушания по делу Пагорски. Возможно, торговля раболепными последователями шла не настолько бойко, чтобы можно было легко заменить полного самоуничижения закадычного друга.

Поэтому я схватила пальто и решила ехать прямиком в школу. Когда я уходила, мои сотрудники уже смотрели на меня с тем благоговением, которое сопутствует людям, имеющим хотя бы косвенное отношение к эпизодической новостной сводке на главной странице сайта «Америка Онлайн».