Намек. Архивный шифр

Почему Саша не упомянул имени и тогдашнего звания своего собеседника? Текст явно предназначался для публикации. Отчего-то Саша посчитал имя и звание несущественными деталями или проявил тем самым определённую журналистскую деликатность. Или же Кенич интересничал перед читательской аудиторией: мол, не всё, далеко не всё можно сказать открытым текстом о человеке, занимающем серьёзную должность в ОГПУ…

Явившись следующим утром на службу, Бродов первым делом распорядился найти для него номер «Известий» двадцать седьмого года с очерком Кенича о масонских загадках старой Москвы. Искомый экземпляр принесли в тот же день. Ещё раздобыли «Огонёк», где материал был перепечатан безо всяких изменений, слово в слово. Сработали отлично, проявили уместную инициативу. Бродов похвалил. Он на полчаса отложил дела, стал вникать.

Про Брюсову башню тут было. В двадцать шестом её как раз реставрировали и разместили внутри музей… Любо-дорого было посмотреть. Особенно когда помнишь, как убого и неустроенно было внутри башни до революции. А вот дальше странная вышла история. Надо ж было вбухать столько труда и средств в реставрацию, чтобы спустя шесть лет снести этот величественный памятник Петровской эпохи — один из немногих сохранившихся! Говорят, архитекторы писали Сталину. Неужели он принял решение о сносе только из градостроительных соображений — ради организации прямого проезда по площади? Может, представится случай спросить…

Однако в двадцать седьмом Сухарева башня светилась новой краской, и журналист писал восторженно о её загадочном прошлом. О тайных комнатах Румянцевской библиотеки писал Саша, подземных ходах, устроенных под Боровицким холмом ещё при Иване Грозном. О большой Навигацкой школе, из которой мало вышло моряков, о первых русских масонах, об алхимии и пропавших рукописях Брюса. О ложе «Латоны», которую возглавлял Новиков, и её символе — круглой алхимической колбе. О том, что особняк русского просветителя сохранился чудом с восемнадцатого века и что надо бережно извлечь его тайны, ведь теперь все достижения прошлых эпох принадлежат трудовому народу.

Писал Саша о тайных комнатах для занятий алхимией, большей частью погибших в пожаре двенадцатого года вместе с особняками и дворцами восемнадцатого столетия. О чёрных храминах и залах для собраний масонских лож. О подвижных и недвижимых драгоценностях. Называл адреса и описывал со вкусом красоту зданий былых эпох.

В «Огоньке» статья была иллюстрирована фотографиями.

Расписывал журналист добротность старинных строений, которой нужно учиться у мастеров прошлого. Учиться — не только современным прорабам и архитекторам, а всем без исключения советским людям, ведь все мы — строители нового мира, который должен быть сработан на века.

Много было в очерке пафоса, витиеватости, присущих тогдашней журналистике. В этом смысле роман Кенича звучал проще и читался легче.

Главная же идея Сашиной статьи заключалась в том, что наследие прошлого принадлежит народу, и надо поступать с ним, как подобает рачительному хозяину: сберечь, изучить и извлечь как можно больше пользы, и только потом уж решать, разломать или сохранить для потомков.

Николай уверился, что отрывок, обнаруженный им на обороте машинописного текста романа Кенича, был задуман Сашей как начало этого самого очерка. Дальше в диалоге с чекистом-орденоносцем шло наверняка обоснование необходимости изучать и охранять памятники старины, поскольку те хранят ещё уйму загадок.

Итак, первоначально Саша собирался открыто рассказать о беседе с подлинным «заказчиком» материала.

В двадцать восьмом Кенич, когда рассказывал Николаю, как родился у него замысел романа о московских масонах, помнится, так и выразился: мол, мне заказали очерк. Распространяться на эту тему Саша не стал, а Николаю было совсем невдомёк расспросить. Он представлял себе дело таким образом, что материалы для издания заказывает журналисту руководитель этого самого издания или ответственный редактор какого-то раздела.

Но в 1927 году не редактор, а чекист, крупный начальник Платонов «заказал» журналисту Кеничу очерк об истории зданий, связанных с московскими масонами!

Начало очерка, сотканное из полунамёков, показалось автору неудачным, и Саша полностью вымарал отрывок. Не исключено также — как знать? — что он читал текст будущего очерка «заказчику», и тот лично попросил убрать придуманную Сашей преамбулу…

Вместе с уверенностью в том, что именно курортный знакомец — старый большевик, коминтерновец-подпольщик, чекист в отставке Платонов — десять лет назад заказал журналисту Кеничу очерк о масонской архитектуре Москвы, в сознании Николая обосновался крайне неуютный вопрос.