Наперегонки с темнотой

Глаза ее еще сильнее расширились, но в них по-прежнему светилось непонимание. Я услышал, как сверху Лора протяжно охнула и судорожно втянула ртом воздух. Терри перевела на нее взгляд, затем снова посмотрела на меня и, улыбнувшись, весело прощебетала:

— Что ты такое говоришь, пап? Как Айлин может заразиться?

— Терри, мы должны собираться. Нужно уезжать, — крепче сжав ее плечи, с напором произнес я.

— Уезжать? Сейчас? — Теперь она выглядела растерянной. Несколько мгновений она внимательно вглядывалась мне в глаза, как вдруг рот ее широко раскрылся, а по щекам покатились крупные слезы. — Папа, где Айлин?

Похоже, она наконец поняла. Встав, я притянул ее к себе и тотчас во весь голос она зарыдала. Лора все еще стояла в дверях, крепко прижимала ладонь к лицу и была белее хлопкового волокна.

— Это правда? Они уже добрались сюда? — приглушенным полушепотом спросила она.

В ответ я рассеянно кивнул. Замерев с остановившимся взглядом, она что-то лихорадочно обдумывала.

— А где же мистер Холдер? С ним все в порядке?

— Он внизу, ждет нас в баре.

— Но вы ведь не можете так уехать! Как он? Почему вы не позвали его сюда?

— Плохо. Я не уверен, что он в состоянии сесть за руль.

Терри в моих объятиях продолжала душераздирающе рыдать.

— Как это случилось? — Немного придя в себя, Лора быстро прошла к раковине, наполнила стакан водой и почти залпом выпила. Затем наполнила заново и подойдя к нам, мягко обратилась к Терри: — Попей, милая. Станет легче.

Но Терри ничего не слышала. Все так же рыдая, она цеплялась за мою одежду и вжималась мокрым от слез лицом в мой живот. Я гладил ее по волосам в надежде, что вскоре она успокоится и мы сможем начать собираться. Пока мы так стояли, я тихонько пересказал Лоре события прошедшей ночи, умолчав об особо жутких подробностях, а потом настойчиво добавил:

— Лора, вы должны уехать как можно скорее. Позвоните сестре. Поезжайте в лагерь сегодня или, на крайний случай, завтра. Когда начнется эвакуация, здесь будет хаос и беспорядки. Мы все это видели два месяца назад и, поверьте, я знаю, о чем говорю.

Выслушав меня, она присела на корточки и тихим, успокаивающим голосом принялась приговаривать:

— Тише, тише, милая. Выпей воды. Вот, выпей… Тебе правда станет легче. Ну же, теперь уже ничего не поделаешь…

Как ни странно, это помогло. Терри постепенно начала затихать. Отпустив меня, она сделала большой глоток воды, а после обняла Лору за шею. Рыдания ее почти прекратились, но из груди продолжали раздаваться сдавленные всхлипы.

Испытав огромное облегчение, я оставил их и прошел в ванную комнату. Там открыл на всю мощность кран и зачерпнул полные ладони ледяной воды. Умываясь, я с силой тер лицо и шею, зачерпывал воду вновь, и вновь плескал на себя, а в какой-то момент засунул голову под хлещущую из крана ледяную струю и простоял так до тех пор, пока желание разразиться диким криком во мне не ослабло.

Распрямившись, я посмотрел на себя в зеркало. Из его отражения на меня глядел незнакомый мужчина с короткой темной бородой и такими же темными волосами. От воды они намокли и повисли на лоб влажными спутанными прядями. В глазах мужчины притаилось холодное ожесточение, а сжатые губы придавали худому лицу суровое выражение, которого в нем не было прежде. Я не узнал себя.

Впившись взглядом в глаза этого чужого человека, я пытался убедить его, что он со всем справится. Справится. Нужно лишь еще немного переждать и все закончится. Нельзя раскисать, нельзя поддаваться слабости, нельзя позволять скорби взять над собой верх.

Схватив первое подвернувшееся полотенце, я с неистовством вытерся, еще раз взглянул на свое отражение и поспешно направился в нашу с Терри комнату. Стянув грязную одежду, быстро переоделся, после чего принялся собирать вещи, как попало закидывая их в большой походный рюкзак. Я был готов к внезапному отъезду, поэтому в квартире оставался только необходимый минимум.

Позже я позвонил Робу, но тот не взял трубку. Беспорядочно кружа по комнате я с упорством звонил ему снова и снова, пока он не ответил на мой четвертый звонок. Услышав его неразборчивую речь, я сразу сообразил, что он мертвецки пьян.

Со времени нашего расставания прошло от силы минут тридцать и оставалось лишь гадать, когда он успел так надраться. Впрочем, по собственному опыту я прекрасно знал — если задаться целью, хватит и нескольких минут. В прошлом я и сам не раз прибегал к подобному способу, так что даже не мог на него как следует разозлиться, но самое паршивое заключалось в том, что теперь об отъезде не стоило и думать.

Единственным выходом представлялось загрузить его в машину и увезти, пока он не опомнился, но очевидно, что протрезвев, Роб не простит мне этот поступок. Стараясь взять себя в руки, я подумал о плюсах. Возможно, всем нам требуется эта отсрочка и, наверное, даже к лучшему, если мы тронемся в путь завтра.