Наперегонки с темнотой

Дни напролет мы проводили в запертом доме, развлекая себя игрой в бильярд, карточным покером или чтением книг из студенческой библиотеки. Многие часто спали. Во сне голод ощущался не так мучительно, но пробуждаясь, каждый испытывал его жадные когтистые щупальца, тянущиеся от внутренностей к самому мозгу. Казалось, стискивая в своих объятиях беспомощную жертву, они оплетают все тело и лишь ждут момента, когда та ослабнет настолько, чтобы можно было заглотить ее целиком.

И люди действительно начинали слабеть, стремительно терять в весе, подвергаться апатии и замкнутости. Экономя драгоценную энергию, все мы еле передвигались по дому, переговаривались полушепотом и постоянно мерзли. Труднее всего приходилось детям — их растущие организмы требовали регулярной подпитки, а в отсутствие таковой, они становились капризными и плаксивыми.

Ежедневная борьба с непогодой и голодом давалась трудно, но все мы понимали, что самое страшное ждет впереди. Инфицированные твари шли по следу бегущих в город людей и их приход приближался с неотвратимостью надвигающейся снежной бури. Цели они достигли к двадцать пятому января.

Разрозненными колоннами они пришли с юга и принесли с собой смерть, всепоглощающий страх, панику и тысячи новых случаев заражения. Вконец обезумев, люди бросались друг на друга, стреляли в любого, кто вставал у них на пути, штурмовали неприступные стены убежищ. Подобных попыток случилось несколько, но каждого, кто рисковал пробраться за высокие ограждения, обстреливали такие же люди, но в камуфляже.

Они не разбирали — были нападавшие здоровы или заражены. Автоматные очереди сыпались сверху на гонимую отчаянием толпу, выкашивали целые снопы человеческих жизней, усеивали территорию вокруг изуродованными телами и успокаивались только после того, как уцелевшие отступали. Через время штурм возобновлялся, но вновь оканчивался пролитой кровью.

По радиоволнам неслись призывы еще оставшихся в стране правительственных войск не штурмовать укрытия и предупреждения, что в противном случае они будут вынуждены и дальше вести огонь на поражение. Военные пытались донести, что последующие нападения не спасут положения наступающих, лишь приведут к увеличению числа жертв. Один из высокопоставленных генералов призывал всех искать любое место, способное послужить укрытием и приложить усилия для самостоятельного выживания. Он уверял, что скоро будет найден способ обезвредить зараженных, но ему уже никто не верил.

Круг замкнулся. Люди поняли, что обречены.

С ужасом слушая сводки редких радионовостей, мы не могли до конца осознать реальность сложившейся ситуации. Это не укладывалось в наших головах. Всякий раз натыкаясь взглядами на лица друг друга, мы встречали застывшее в них недоверие, смешанное с шоком и в то же время понимание неотвратимости скорой развязки.

Стоит добавить, что твари пришли не все сразу. Накатывая смертоносными волнами, они подходили также с севера и запада и с каждым днем все ближе подбирались к нашему убежищу. Теперь с наступлением сумерек мы собирались в холле, баррикадировали двери и не зажигая света, в полнейшей тишине дожидались нового дня. Только с рассветом обитатели дома постепенно оживали и начинали разговаривать.

Не зная, чего ждать, все мы боялись. Я тоже боялся. А еще меня терзало множество вопросов.

Что будет, если они нас обнаружат? Удастся ли выжить, если сидеть всю ночь не шелохнувшись? Сколько времени придется провести в этом гнетущем, окутывающем сознание страхе? Есть ли этому конец? Должен ли я взять Терри, Роба, Лору и вместе с ними попробовать перебраться через границу? И, наконец, где раздобыть еды?

Мы не знали толком, что происходит севернее. По радио доносились предположения, будто там их пока меньше, но вполне возможно, что они являлись просто слухами. А самое чудовищное заключалось в том, что инфицированные стали еще более агрессивны, научились передвигаться быстрее, чем раньше и каким-то образом коммуницировали друг с другом.

Они уже практически не нападали поодиночке. Объединенные общим стремлением пополнить свою жуткую армию свежими рекрутами, они передвигались единым, организованным строем. Наблюдая такую скоординированность, люди впадали в животный ужас, а некоторых охватывала такая растерянность, что они без сопротивления позволяли поглотить себя движущейся на них убийственной массе.

О том, что зараженные обладают определенным сознанием я догадывался давно. Слишком хорошо я помнил, как старушка Роуз Паркер после заражения первым делом отправилась к своей подруге или как Тодд Дэвис пришел к себе в дом, зная наверняка, что найдет там живых. Похоже, человечество столкнулось с особо опасными и не очень-то глупыми существами, преследующими некую только им известную цель.