Наперегонки со временем

Да, сказал профессор, если мы добьемся ассигнований для археологической экспедиции. И если предоставим экспедиции инструмент, жилье и оборудование, то он, пожалуй, согласен заняться курганом и обеспечить работу для ста человек ежедневно, при условии, что мы же будем выплачивать им зарплату.

Ура! Нашлась работа! Не просто работа, но еще и творческая, связанная с культурой. Но где взять средства?

Я поехал к Эшколу в Иерусалим. Он был тогда министром финансов, но одновременно возглавлял поселенческий отдел Сохнута.

— Какую новую беду ты принес на мою голову? — дружески встретил меня Эшкол в своем кабинете. — Начни, пожалуйста, с конца.

Я коротко изложил суть дела. Всячески подчеркивая историческое и культурное значение Тель-Гата, выражал уверенность, что он станет со временем центром туризма и источником доходов как для Кирьят-Гата, так и для государства. Еще дома я почитал немножко Библию, готовясь ко встрече с Эшколом, а теперь вытащил подходящую цитату (Эшкол ужасно любил цитаты из Библии).

— Вот в Книге Царств сказано, что в храмах филистимлян были наросты и мыши из золота. Кто знает, вдруг мы найдем при раскопках этакий клад наростов и мышей, и это сразу решит все твои проблемы. Правда, наросты и мыши — не ахти какие почтенные вещи, но золото, как известно, возмещает все; в особенности оно возместит дефицит в валюте.

Эшкол бросил на меня отеческий взгляд поверх очков. Я знал, что он ищет в уме какую-нибудь цитату в ответ.

— А ты помнишь, — сказал он, — как молодой Давид, спасаясь от Саула, нашел убежище у Ахиша, царя Гата?

— Да-да, — ответил я не очень уверенно, — помню.

— А помнишь ли ты, что, представ перед гатским царем, он прикинулся сумасшедшим, а гатский царь сказал: «Что, у нас своих сумасшедших мало?» Я не царь и не царевич, но все-таки я скажу вслед за ним, что у меня довольно своих дурачков, которые форменным образом забрасывают меня проектами, как спасти страну и ее экономику.

Я почувствовал, что это не окончательное «нет». Еще немножко «обработал» Эшкола, пока он, наконец, не смягчился и не накинул еще двадцать тысяч фунтов на раскопки в Тель-Гате.

Мы сразу известили профессора Йевина, а тот немедленно принялся организовывать археологическую экспедицию. Со своей стороны мы срочно построили несколько временных бараков у подножья кургана, завезли койки и матрацы и устроили также несколько душей и уборных.

Спустя несколько недель прибыл профессор Йевин со своими людьми, чтобы проверить маленький лагерь, построенный для них. Ни бараки, ни остальное им у нас не понравилось. Особый гнев вызвали у него уборные, которые мы спешно устроили в маленьких будках.

— Разве это уборная — возмущенно вопрошал упитанный профессор, показывая на деревянный стульчик с круглым отверстием посредине. — Это что же за калибр? Да ведь это для маленьких детей!

Пришлось увеличить «калибр» по мерке.

Спустя два дня после прибытия в Кирьят-Гат первых поселенцев явилась и археологическая экспедиция и обосновалась в лагере. Мы вывели на работу с сотню мужчин, выходцев из Марокко и Атласских гор, выдали им кирки, лопаты и корзины, изготовленные из старых скатов. Археологи стояли над ними и учили, как надо копать и раскрывать курган. Наши евреи сначала не поняли, чего от них хотят: вывели их к какому-то холму, велят копать как можно осторожнее и загружать корзины землей. Для чего это нужно? Что тут происходит в этой новой, странной стране, в которую они попали?

Мы объяснили им, как сумели, что вот в этом самом кургане когда-то стоял город филистимлян; может быть, здесь жил даже сам Голиаф. Имя Голиафа сразу нашло себе дорогу к их сердцу. К вящей радости, первый слой оказался кладбищем, существовавшим здесь тысячу лет назад. Под неусыпным наблюдением археологов рабочие собрали кости и осторожно складывали их в корзины. Когда кто-нибудь из этих бородатых мужчин в бурнусах находил какую-нибудь кость покрупнее, он радостно кричал:

— Вот нога Голиафа! Вот рука Голиафа!

Смущало их еще одно, а именно — Ора. Ора входила в состав археологической экспедиции, а была она «штучкой» что надо. Со стройной фигуркой, длинными, красивыми и загорелыми ногами. Ее одежда состояла, в сущности, из одной лишь широкополой шляпы, защищавшей ее от палящего солнца. Помимо шляпы, на ней были коротенькие шортики, почти «бикини», да тоненькая блузка, которая больше обнажала, чем скрывала.

В Атласских горах женщины ходят закутанные с головы до ног, и наши евреи смотрели теперь на Ору как на существо, которое даже постичь нельзя, как нельзя постичь и всю эту археологическую возню.

Проходили дни, проходили недели, загар Оры продолжал усиливаться, пока она не стала отливать просто медью; продолжали и рабочие углубляться в недра холма и доставать оттуда черепки кувшинов и прочей утвари. Вскоре добрались еще до одного слоя, потом до другого. Археологи возбужденно обсуждали каждую находку, привезли реставраторов для склеивания черепков и восстановления кувшинов; словом, скучать не приходилось. Рабочие получали зарплату в срок и тоже не скучали.