Напиши на линии горизонта (СИ)

Открываю его и провожу по стене, оставляя на ней след. Свой след. Возможно, Дом впитает моё послание и Лес наконец позовёт меня. Это единственное, о чём я думаю, а когда делаю несколько шагов назад, передо мной красуется: «Придёт день. Наступит рассвет. Ты окажешься там, где тебе суждено быть».

Звучит заезжено и неоригинально. Если поискать на стенах других коридоров, за пять минут можно найти с десяток подобных посланий, и редкие из них действительно будут что-то значить. Но я писала от чистого сердца, а значит, Дом должен это принять. Дом должен запомнить меня. Лес должен меня впустить.

Я позволяю себе слегка улыбнуться, на мгновение представив, как окажусь Там. Эта мысль мне нравится, от неё становится как-то тепло, словно где-то глубоко в груди опрокинули стакан с молоком, и практически исчезает раздражение от вынужденного участия в субботнике Спицы.

Обратно в спальню я возвращаюсь преисполненная духом и практически довольная, готовая делать всё, о чём попросит Спица. И моё настроение не испортилось даже в тот момент, когда я поскользнулась на пустой склянке, выкатившейся из-под моей кровати, что было большой редкостью. На одной ноге я доскакала до подоконника, который представлял собой склад из всего — начиная вещами и мотками пряжи и заканчивая крошечными коробочками с украшениями и другой бижутерией, — и скинула все вещи на пол. Спица посмотрела на меня, как на врага народа. Видимо, она ожидала, что я аккуратно, вещичка за вещичкой, переложу их все в шкаф. Но сейчас меня не могло расстроить даже её молчаливое неодобрение.

Большая часть коробочек под одеждой принадлежали Спице, но я нашла одну свою, обклеенную местами отошедшей цветной бумагой, и перевязанную ленточкой. Я отлично помню, как, лет пять назад обклеивала эту коробочку, и как гордилась собой, увидев, какая она вышла разноцветная. На коробке собрался неплохой слой пыли, а я постаралась припомнить, когда последний раз её открывала. Я медленно, чтобы не привлекать внимания своей соседки, переложила коробочку на свою кровать, решив, что посмотрю её содержимое позже. Подумав ещё секунду, я сунула её под подушку для пущей надёжности. Я жила со Спицей сколько себя помню, она была для меня практически сестрой. Но почему-то мне казалось, что то, что прячется в этой цветастой коробочке — что-то слишком личное, что-то из прошлой жизни, о чём не должна знать даже Спица. Возможно, даже Джек.

Я возвращаюсь к подоконнику, аккуратно перекладывая коробки Спицы на её тумбочку, где она уже успела убраться, переложив все мои вещи мне на кровать. Подоконник оказывается непозволительно грязным, словно на нём хранились не наши вещи, а цветочные горшки из Третьей, из которых активно сыпалась земля. Словно кто-то буквально рассыпал по нему грязь. Глядя на эту картину, я понимаю, что мне остаётся только молиться, чтобы Спица не заметила этого безобразия. Или не заметила грязи на своей бежевой кофточке, которая лежала в самом низу, накрывая собой коробки.

Я беру одну из тех тряпок, которые моя соседка специально раздобыла для вытирания пыли, и возвращаюсь в ванную. Специально опускаю голову вниз, чтобы не смотреть на стену и не видеть на ней свою надпись. Не смотрю в зеркало, пока мочу тряпку под струёй воды. Поспешно выхожу из ванной комнаты, захлопывая дверь, так и не увидев, случилось ли что-нибудь с моей надписью.

Старательно вытираю подоконник, мысленно надеясь, что Спица не попросит помыть окно. Пусть вообще про него не вспоминает. Когда я заканчиваю, моя соседка заканчивает уборку в своём ящике, который своей вместительностью порой напоминает Чёрную дыру. Спица смотрит на проделанную мной работу, потом на меня, и улыбается. Когда она уходит в комнату Рыжей и Русалки, чтобы узнать, есть ли у них чайник и заварка, чтобы попить чай, я начинаю возвращать на подоконник те коробочки, которые просто не поместятся на наших со Спицей тумбочках, даже если их сдвинуть вместе. Груду вещей на свой кровати я так и не разбираю.

Спице всё-таки удаётся найти чайник, поэтому мы с ней сидим прямо на полу и пьём чай. Дверь плотно закрыта, оберегая нас от незваных гостей, но что-то подсказывает мне, что, если дверь распахнётся и кто-то попросится на чай, мы со Спицей будем не против. Что-то сегодня у нас обеих настроение слишком приподнятое.

— Слушай, а как там? — Спица краснеет по самые уши, задавая этот вопрос. Я смотрю на неё внимательно, не выпуская из рук свою чашку, и, чтобы понять, о чём она спрашивает, мне не нужно дальнейшее пояснение, но она всё равно поясняет, — У мальчиков в крыле.

Этого вопроса стоило ожидать давно, и очень странно, что последовал он только сейчас. Потому что проход в то крыло из нашего корпуса доступен только мне, Крысе и Габи, а всем остальным только и остается тешить себя догадками.