Напиши обо мне роман

После очередного раздраженного вздоха Роман вдруг поймал мою ладонь и сжал в своей руке. Я демонстративно отвернулась к окну, делая вид, что это чья-то чужая ладонь, не моя. И я не чувствую, как его большой палец поглаживает внутреннюю сторону запястья. И сплетенные пальцы не наполняют меня искрящейся радостью.

А что дыхание стало частым и быстрым — и у него тоже! — так это… Не знаю, что.

Какая разница?

Кажется, накрывает даже водителя — раньше он вел машину, расслабленно откинувшись в кресле, держа руль одной рукой, а сейчас подсобрался и кидал быстрые, как молнии, взгляды в нашу сторону.

Мы ничего такого не делали. Взяться за руки — это ведь не запрещено?

Я закрыла глаза, но так было только хуже.

Все чувства сосредоточились в кончиках пальцев, которыми я вела по напрягшимся жилам на внутренней стороне предплечья Романа. Под горячей кожей бился неровный пульс, отзываясь суматошным биением моего сердца.

Он тоже смотрел в окно, натянутый как лук — глаза его слепо скользили по ярким вывескам, летящим мимо нас. Уже доехали до города? Когда успели?

Мы разомкнули руки, только чтобы выбраться из машины, но Роман обогнул джип, быстро бросив пару слов водителю, и наши пальцы вновь переплелись.

Искрящее напряжение, казалось, захватывало в плен всех, кто попадался по пути, пока мы пересекали лобби отеля — а те, до кого не доставало, все равно поворачивались за нами, как подсолнухи за солнцем. Пульс стучал в висках, дрожь нарастала с каждым шагом, и когда двери лифта сомкнулись за нами, я чуть не сорвалась, первой шагнув к нему. Но он указал глазами на круглый глаз камеры под потолком, и я застыла, вибрируя от невоплощенного порыва.

Шаги по мягким коврам в коридоре звучали ударами колокола.

Мы остановились у своих номеров — друг напротив друга. Все еще касаясь пальцами пальцев.

Не отводя взгляда, он качнулся ко мне — я к нему.

Сплетая пальцы — и все.

Остановились, застыли на расстоянии в сантиметр, не больше.

Между нами была лишь одежда и сила воли.

Мне кажется, он наслаждался этими последними секундами перед падением во тьму. А я стояла на краю, держала в руке рюмку водки, зажженную сигарету, шприц с мутной жидкостью — и, кажется, решала, в какую сторону покатится моя жизнь, начиная с этой точки.

Нечасто судьба балует такой роскошью — знать поворотный момент.

Я дрожала, не отводя взгляда от глаз Романа. Огромные черные зрачки с узким краем яркой зелени пугали меня до одури. Казалось, стоит оборвать натянутую нить между нами, отвернуться — и мне конец.

Но мне и так конец. Вот-вот он устанет ждать, чаша переполнится, и он шагнет ко мне, сминая своим горячим телом все мои решения, планы, мечты, принципы, как накрахмаленные простыни. Будет жарко, сладко, остро, влажно и больно. А то, что останется наутро — буду уже не я.

И пока этого не случилось, я, не глядя, нащупала позади себя ручку двери, отшатнулась, проводя картой по пластинке замка и — спаслась.

Роман сделал шаг в последний момент, словно стараясь нагнать, удержать, и я услышала, как глухо ударили его ладони о дерево.

Он остался там, за дверью. А я задвинула широкую щеколду. На всякий случай. И медленно выдохнула, чувствуя, как расслабляется стянутый в груди узел паники.

 

/2

 

 

 

 

— Алиса…

Он все еще был здесь. За дверью. Никуда не делся.

Стоял там, положив ладони на ее поверхность. И между нами снова были считанные сантиметры. Три? Четыре? Вечная математика.

Он не уходил, но и я не могла отойти. Стояла, уткнувшись лбом в прохладное дерево и закрыв глаза.

— Хочу тебя. Тебя.

Поэтому слышала его тихий шепот.

— Ты совершенно уверен, что никто не может сказать тебе «нет»? — спросила, стараясь казаться ироничной.

Хорошо, что он не видит, как дрожат у меня губы.

— До сих пор ни разу не слышал.

— Тогда — «нет».

— Что это за слово? — притворно удивился он.

— Отказ.

— Не понимаю.

— Это «нет», Рома!

— На каком языке ты говоришь?

— На русском! Могу на других — ноу, найн, охи, ля, хаир! Нет, нет, нет. Нет, Ром. Нет. Слышишь?

— Странные звуки ты издаешь, ни одного членораздельного, — он уже глумился. Но нотки веселья пропали из голоса, когда его шепот потек через дверь, как отравленный мед: — Ты ведь тоже хочешь этого…

— Нет! — содрогаюсь, прикусывая свои пальцы.

Хочу. Слышу его дыхание здесь, в безопасности — и хочу.

Моя кожа чувствует бегущее от него ко мне электричество и зудит, ожидая прикосновений.

Мое тело требует, чтобы этот мужчина немедленно обнял меня так крепко, как только возможно. Сжал изо всех сил, стиснул до боли, не давая вырваться.

Мои горячие губы жаждут снова ощутить холод и жар, нежность и укусы его поцелуев.

Внизу живота у меня все горит и пульсирует, пустота между ног хочет быть заполненной туго, до предела. Мне кажется, если я коснусь себя там, то просто взорвусь.

Пальцы сами тянутся вниз, и даже через одежду я чувствую, как там горячо, далеко за сорок лихорадочных градусов.

— Алиса… — искушает голос за дверью.

Мне становится еще жарче, несмотря на работающие на полную мощность кондиционеры.

— Я иду спать! — заявляю громко и спиной отхожу от двери, не отрывая от нее взгляда.