Напиши себе некролог

– Давно? – спросил Яблочков, озираясь по сторонам. Вроде все ценные вещи на своих местах.

– Ну не совсем меня. Мой доходный дом на Коломенской. Жильцы, как обычно, на лето съехали, и управляющий рассчитал лишних дворников. Один из них остался этим недоволен и на прощальной попойке подсыпал товарищам снотворное. Когда они заснули, запустил грабителей в дом. А один из съехавших арендаторов, как назло, не успел вывезти вещи. Статский советник Сапрыкин. Столовое серебро, драгоценности супруги, шубы… И я теперь за них в ответе. Сапрыкин требует или вещи вернуть, или выплатить их стоимость.

– В полицию обращались?

– Ну а как же, первым делом съездила к Феденьке. Он тут же пристава вызвал, велел ему носом рыть, но тот, выяснив, что дворник был зарегистрирован по фальшивому паспорту, велел идти в сыскное. Вот я и вспомнила о тебе.

– Дело в том, Серафима Осиповна, что со вчерашнего дня я там больше не служу.

– Как так? Что приключилось?

Яблочков рассказал.

– Да что же это Феденька творит? За твои подвиги орден надо вручать, а он со службы выпер. Такой же чудак, как и его отец. Тот всю жизнь бабочек ловил. Приедет к кому-нибудь в имение погостить и давай по полям с сачком бегать. А как кого поймает, к листу бумаги булавкой пришпиливает. К нам тоже приезжал. На меня даже не взглянул, сразу сачок в руки, только его и видали… А на третий день дождь случился, не побегаешь, скучно ему стало, оттого ко мне и посватался. Но я отказала, естественно, зачем мне муж с придурью? Тогда в тот же день он посватался к нашей соседке графине Комаровской. Такой страшненькой, что на балах к ней никто не подходил. Ей выбирать не приходилось, она приняла предложение. Я ведь до сих пор с ней дружу. Так что не волнуйся, Феденьку она приструнит. Сегодня же! А завтра ты, как ни в чем не бывало, выходи на службу. И сразу розыском сапрыкинских вещей займись.

– А если не найду?

– Найдешь. Начальник твой… Как его…

– Крутилин.

– Точно! Вчера я к нему заезжала. Дал понять, что знает, где вещи. Но запросил пятьсот рублей на расходы. И то лишь потому, что у меня записка от Феденьки была. Иначе, сказал, пришлось бы тысячу платить.

– И вы заплатили?

– Нет, конечно. Потому что про тебя вспомнила. Но Крутилину не сказала, что мы с тобой родственники. Чтоб потом палки в колеса тебе не вставлял. Ты-то, надеюсь, со старухи денег не запросишь?

– Конечно, нет. Сам перед вами в долгу.

– Тогда ступай. А я навещу старуху Треплову.

До приема у Леночки оставалось еще время, и Яблочков решил заскочить к Тейтельбауму. Вчерашнее внезапное озарение в его лавке заставило ее покинуть столь стремительно, что о возврате фрака договориться не успел.

– Вы будто Великий князь! – приветствовал его купец. – Поймали вашего Злодея?

– Увы! Гирша Менделевич…

– Лучше Григорий Михайлович – в лавке всегда покупатели.

– Я вас нечаянно обманул. Честно говоря, хотел не купить, а взять у вас фрак напрокат. Приобрести толщина кошелька не позволяет. Я хотел договориться с вами вчера, но, узнав про Рыкачева…

– А я ведь тоже должен признаться. Обманул я вас. Помните наш самый первый разговор в сыскной? Я попросил вас озвучить сумму. Если честно, готов был к цифре на порядок большей. Так что пусть этот фрак с сорочкой станет скромной компенсацией за мое ловкачество. Нет! Позвольте также присоединить к нему эту бабочку и шелковый цилиндр. Посмотрите на него, последний визг моды – умеренно высокий с узкой черной лентой вокруг тульи. Примерьте, примерьте…

Удивленный Яблочков надел цилиндр, погляделся в зеркало. Действительно, хорош.

– Так! Еще платочек в кармашек, лайковые перчатки. Думаю, предложение барышне можете делать уже сегодня. Клянусь, что не устоит. Хотя… Нужно поменять штиблеты. Пойдемте в лавку к Тимхякову, что торгует готовой обувью. У него отличная кожа.

Покупку штиблет тоже оплатил Тейтельбаум.

– Остались цветы для вашей невесты.

– Цветы, позвольте, я сам, – остановил расщедрившегося купца Арсений Иванович.

– Конечно, понимаю. Но можно я подскажу? Если, конечно, временем располагаете.

– У меня еще целый час.

– Тогда отправляйтесь к Эйлиху.

– Не слышал про такого.

– Уверяет, что саксонец. Но чутье мне подсказывает, что еврей. Цветы наисвежайшие, цены умеренные. Его оранжерея недалеко, в саду князя Юсупова.

– Гирша… Григорий Михайлович! Позвольте еще вопрос. Вы сказали, что готовы были уплатить сумму, большую на порядок. Но почему? Я ведь и так «задрал» против обычного тарифа.

– Я, кажется, упоминал об одном покупателе. Заходил за пару дней до ограбления. Возился я с ним час, если не больше. Перемерил все костюмы. Но купить хотя бы один он так и не решился. То жмет, то цена кусается. Зато рассказал, как его ограбили в прошлом году. И что вещи сумел вернуть, только когда заплатил Крутилину. Тысячу рублей!

– Как звали клиента, не помните?

– Сейчас погляжу, я всегда записываю. Вдруг еще придет? А я их с ходу по имени-отчеству назову, ему будет приятно. Лука Викентьевич Тоненьков!

– Невысокий, седой, сутулится, с брюшком, сюртук серого цвета…

– Так вы его знаете?

– Видел пару раз.