Напиши себе некролог

– Это по справедливости. Почему они как сыр в масле катаются, а у нас с тобой в кармане чахотка, а в сундуке сухотка? Господь делиться велел.

– Постой-ка, постой! Когда все откроется, подумают на меня!

– А ты не жди! На следующей неделе расчет возьми.

– Легко тебе говорить. Я это место с таким превеликим трудом получил. Нет, Иван, не знаю, как по батюшке, в парадную тебя запустить не могу. А за меня не волнуйся, долг я свой как-нибудь выплачу.

– Ты вексель-то рассмотрел? – усмехнулся Жупиков и вытащил из кармана армяка бумагу. – Какое бишь сегодня число?

– Шестнадцатое июня.

– А год?

– Семьдесят первый.

– Именно. И как раз сегодня ты должен мне по этому векселю окончательно заплатить.

– Как это?

– Читай! – велел Жупиков, не выпуская бумагу из рук. – Составлен шестнадцатого июня одна тысяча восемьсот семидесятого года. Так что, если не впустишь меня в парадную, гнить тебе всю жизнь в долговой тюрьме.

Артюшкин сделал выпад, чтобы вырвать злосчастную бумагу, но не тут-то было, Жупиков без труда увернулся.

– Ты с ними заодно, – заявил Артюшкин.

– И что? В полицию пойдешь? Сходи, милок, сходи. Тогда не в долговую тюрьму попадешь, а в обычную. А может, и на каторгу.

– За что?

– Не за что, а почему. Знаешь, с кем дружбу вожу? С самим Крутилиным! Ну! Решился или нет? А то мне пора.

– А где это мы?

– В Сосновой Поляне. Если согласишься, так и быть, отвезу домой. Если нет, пойдешь пешком, к утру, может, доберешься.

– Я… я…

Соглашаться или еще рано? Артюшкин решил, что пора. Да и чувствовал себя неважно, голова болела, а члены дрожали от вечерней прохлады.

– Будь по-твоему.

15 июня 1871 года, вторник

Всю дорогу не читалось и не спалось. На каждой станции княгиня Тарусова выходила в буфеты, но, кроме чая, ничего в них не брала. Ее мучил не голод, а нравственная дилемма. Как же ей поступить? На одной чаше весов – развратник и убийца Пятибрюхов. Если его не остановить, сколько еще от его похоти пострадает несчастных девиц? Сколько горя он принесет в их семьи? На другой – его несчастная жертва Капа Гневышева. Обстоятельства вынудили ее уступить домогательствам. Но за свое падение она уже уплатила страшную цену. Но суда над Пятибрюховым Капа не желает. С подачи будущего муженька готова простить ему грехи за кругленькую сумму.

Что же делать? Как остановить Пятибрюхова? А если вызвать Пятибрюхова на дуэль и пристрелить там как бешеную собаку? Идея отличная, но кто ее осуществит? Диди? Его помощник Выговский? Нет, они оба дворяне, вызвать на дуэль могут только равного. Брат Николай? Он и стрелять-то, поди, не умеет.

Прыжов! Он тоже из купцов.

Потому, сойдя с поезда, княгиня решила ехать в морг на 5-ю линюю. Однако извозчик, выслушав адрес, неожиданно задал вопрос:

– Не к Алексею ли Иванычу едем?

– Ты знаком с Прыжовым? – удивилась княгиня.

– С моей хозяйкой он живет, Аней Пшенкиной.

– Да, я к нему! А в чем дело?

– Так Алексей Иваныч сейчас дома! Прибавление у них, – почему-то с грустью сказал возница.

– Не может быть, – прикинула Сашенька. – Рано еще.

Прыжов говорил, что Нюша должна родить в сентябре…

– На все воля Господа, – произнес извозчик. – Так куда вас везти?

Хоть княгиня Тарусова была знакома с извозопромышленницей Пшенкиной, в ее доме она ни разу не бывала. Первый его этаж занимала контора, а на второй, жилой, вела скрипучая лестница со двора. Сашенька поднялась по ней и прямо с порога увидела Лешича с кричащим младенцем на руках.

– Поздравляю, – вымолвила она.

– Нашла с чем, – неприветливо ответил Прыжов, пытаясь быстрыми покачиваниями успокоить верещавшего ребенка. – Может, лучше поможешь? У тебя опыт…

– Давай-ка! А Нюша где?

– Внизу. Контору-то ведь не бросишь. Мне пришлось испросить отпуск на пару дней. Кормилицу-то уже нашли, а няньку пока не можем.

– Кормилицу? У Нюши нет молока?

– Это Наташин, – тихо сообщил Прыжов. – Я думал, ты знаешь. Она умерла.

– Как умерла? – У Сашеньки от неожиданности чуть ребенок с рук не упал.

– Вчера вечером у ней началось кровотечение. Ее глупая мамаша вместо того, чтобы послать за доктором, приказала нагреть ванну. В общем, спасти удалось только малыша. Сам я на операцию не попал, потому что находился у пациента. Может, и к лучшему. Теща теперь верещит, что Наталью зарезали доктора по моему наущению. Представляешь, что бы говорила, присутствуй я на кесаревом сечении? Как у тебя ловко получается! Уже не вопит.

Сашенька пожала плечами, мол, троих выходила.

– Может, к нам в няньки поступишь? – улыбнулся Лешич.

– Мальчик, девочка?

– Парень.

– Как решил назвать?

– Иваном, Наталья хотела в честь отца. Ой, как хорошо, что ты пришла. Признаться, я в себя прийти не могу. Почему Господь забрал Наталью? За какие грехи? Да у нее их и не было, в нашем разрыве виноват лишь я. А умерла почему-то она. А мне, подлецу, получается, от ее смерти сплошные выгоды. Теперь мы с Нюшей сможем пожениться, наш ребенок тоже будет законнорожденным. И тещу не придется содержать. Чувствую себя инфернальным злодеем из страшной сказки.

– Малыш уснул. Давай его положим!

– А сами выпьем. Надо же ножки обмыть…

– И помянуть Наталью.