Наполеон

Судьба! Что за судьба ждала его? Ещё полгода назад он бедствовал, лишённый какой бы то ни было поддержки. Теперь, командуя целой армией, Бонапарт обладал такими возможностями, которые тогда ему и не снились. События, неподвластные его воле, сделали эти мечты реальностью. Какие невидимые силы играют человеческими жизнями, лепят из них такие же непонятные фигуры, какие ветер лепит из облаков? В письме, которое было написано под влиянием потрясения, вызванного внезапной гибелью молодого Шове, он сказал: «Мы живём среди непостижимого». Это было верно. Он всегда чувствовал нечто подобное. Ах! Он не будет погружаться в эту метафизику. Куда полезнее вернуться к размышлениям о Серюрье, который сообщил, что его продвижение приостановилось из-за снегов, всё ещё лежавших на высокогорных перевалах.

Бонапарт проскакал мимо замка Коссерия, крутые подступы к которому были завалены мёртвыми телами, и въехал в деревню Миллезимо, где солдаты из арьергарда Ожеро запоздало рылись в уже разграбленных, напоминавших вскрытые склепы старых лавках. Затем он повернул налево, переправился через бурную речку рядом с разрушенным мостом ещё римских времён и начал долгое восхождение на горный массив Монтецемоло. Здесь и там на дороге собирались группами солдаты и разбивали биваки, чтобы приготовить на кострах что-нибудь съестное. Справа от него чернели в тени перевалы. Зато вершины гор ослепительно сияли в золотом свете солнца. Хотелось вполне насладиться этими изумительными красотами. Но теперь эти горы говорили только о трудностях, которые приходится испытывать его армии.

Неровная, узкая дорога вела всё выше и выше, и всё новые и новые горизонты открывались перед его взором. Он обогнал поднимавшийся в гору батальон оборванных солдат. Они едва взглянули на него, и только один набрался храбрости прокричать ему вслед:

   — Эй! Малыш! Когда мы увидим твою хвалёную Италию, где будет много еды?

Он бодро крикнул в ответ:

   — Мужайся, храбрец! Ещё одно усилие! Ещё одна победа!

Да, одна решительная победа над Колли откроет им дорогу и даст всё. Но совершенно необходимо разгромить его как можно скорее. Он мог посочувствовать этому босому и оборванному солдату, миля за милей тащившему на себе тяжёлые боеприпасы и мушкет, но его железная воля заставляла солдат маршировать, голодали те или нет. Как бы то ни было, с такими храбрецами он завоюет Италию. Он не сомневался.

Монтецемоло лежал на высоте семисот метров. Должно быть, Бонапарт почти достиг вершины, когда впереди показался Ожеро. Огромный, на огромной лошади, с огромным орлиным носом, грубым, обветренным, посиневшим от холода лицом, Ожеро напоминал чудовищных размеров хищную птицу.

   — Добрый день, генерал! — сказал этот грубый кавалерист. — Вы поднимаетесь наверх для обзора? Чертовски много стоит увидеть, когда сюда карабкается такой молодой человек, как вы! Хотя мои босоногие канальи этого не оценят.

   — Отчасти для обзора, генерал, — с улыбкой ответил Бонапарт. — А отчасти посмотреть, как у вас идут дела. Вы связались с Серюрье?

   — Да.

Их легковооружённые отряды поддерживали связь. Серюрье продвигался западнее, по долинам, которые вели прямо к Чеве. Несмотря на то что дивизия была ещё далеко, её наступление развивалось в полном соответствии с приказами об оставлении Монтецемоло. Ожеро также готовился идти на Чеву, но с востока. Одна из его бригад собралась немного раньше остальных и теперь строилась в походную колонну.

   — Вам надо бы подняться на самый верх. — сказал Ожеро. — Оттуда всё видно лучше.

Они вместе поехали по крутой ухабистой дороге. За поворотом стояла бригада, выстроенная в длинную колонну и готовая к маршу. Пробиваясь сквозь ряды, Ожеро отчаянно сквернословил:

   — Парни, прочь с дороги! Вы думаете, мы птицы, чтобы лететь у вас над головами? Хотел бы я ей быть! Как бы я тогда нас... вам сверху на макушки!

Солдаты смеялись и расступались в стороны.

Они заехали за выступ замшелой скалы, казавшейся удивительно зелёной на фоне пронзительно голубого неба, и Бонапарт от удивления осадил лошадь. Там, далеко на горизонте, виднелась цепь высоких гор, казавшихся почти нереальными. Покрытые снегом вершины ослепительно сверкали в лучах утреннего солнца. Белый цвет снега переходил в розовое и аметистовое, а подножия казались окутанными голубой дымкой. Альпы! Ожеро ухмыльнулся.

   — Недурно, да? И всё равно я променял бы эту красоту на вид с Монмартра... особенно если бы обнимал при этом хорошенькую девочку! — Куда бы ни забрасывала Ожеро романтическая судьба, в нем всегда были живы воспоминания беспризорного парижского детства.

Бонапарт не обращал внимания на Ожеро. Очарованный открывшимся видом и охваченный пафосом, повернулся к стоявшим на дороге солдатам и с неподдельным воодушевлением, с чувством вершителя судеб Истории помахал им рукой.

   — Солдаты! — крикнул он, указывая на горы, — Смотрите! Перед вами Альпы! Перед вами Италия! Чтобы попасть сюда, Ганнибалу пришлось перейти Альпы, а мы обошли их!