Наполеон

Наполеон считал, что для победы в войне «план кампании должен предусматривать любое действие врага и содержать все способы, могущие помочь разгадать его замыслы». Однако его высказывания могут показаться прагматическими и оппортунистическими: «Существует два вида военных планов: хорошие и плохие. При этом хорошие планы почти всегда терпят неудачу из-за непредвиденных обстоятельств, которые нередко приносят успех плохим планам». Не желая, по выражению Клаузевица, «блуждать в тумане», император никогда не доверял планам, в которых были блестяще описаны необходимые действия, но не были предусмотрены различные их варианты: «Законы, четкие в теории, на практике часто приводят к хаосу». Впрочем, он считал себя скорее тактиком, нежели стратегом: «Стратегию делают мои солдаты, а тактику — я». На самом деле, из тысячи возможных тактических решений Наполеон выбирал только одно, и именно такое, которое непосредственным исполнителям казалось парадоксальным, поскольку зачастую шло вразрез с разработанной им генеральной стратегией.

Во время так называемых озарений император обыкновенно говорил: «Теперь нет больше места никаким „если“, остались лишь „следовательно“». В военном деле он, как практик, считал, что «хороший набросок-чертеж намного ценнее, чем долгое описание». Также он был убежден, что «ничего не получится, если заранее все не рассчитать. Все то, что не было глубоко и во всех деталях обдумано, не даст никаких результатов. Нужны простые и четкие идеи».

Как прекрасный математик, Бонапарт полагал, что «сила армии, как количество движения в механике, измеряется массой, умноженной на скорость», поэтому войскам надо научиться из состояния рассредоточенности и территориальной разобщенности быстро собираться в единую армию и готовиться к решающему удару. На сражение он смотрел так же, как врач — на больного: «Тот, кто не может спокойно смотреть на поле боя, только напрасно посылает на смерть своих людей».

Если одна составляющая побед Наполеона заключается в быстрой организации сил, то другая состоит в «безбоязненной импровизации. Несмотря на самые неожиданные ситуации, она оставляет все же свободу мыслить, делать выводы и принимать решения». Он утверждал, что «правила созданы для солдат, а не для военачальников, сражение поднимает на смех все каноны, оно требует для себя новых приемов, которые придут в негодность сразу же, как только закончится сражение». Если от гражданских административных деятелей он требовал беспрекословного повиновения, отказывая им в самой незначительной свободе принимать решения, то военным командирам он мог сделать выговор за недостаточное рвение и отсутствие личной инициативы.