Наполеон III. Триумф и трагедия

3 декабря 1851 года в правительственной газете Le Moniteur было опубликовано сообщение, что 21–22 декабря 1851 года состоится референдум. На нем французам было предложено ответить на вопрос о продлении власти Луи Наполеона и предоставлении ему полномочий на установление конституции на основе принципов, изложенных в обращении президента от 2 декабря[1027].

В тот же день Луи Наполеон потребовал, чтобы в референдуме приняли участие все мужчины старше двадцати одного года. При этом они были обязаны голосовать открыто, то есть напротив графы «Да» или «Нет» голосовавший должен был поставить свое имя. Кроме того, всем государственным служащим вменялось в обязанность написать заявление, что они одобрили государственный переворот и поддержат президента на референдуме[1028]. На следующий день Жером Бонапарт смог убедить президента оставить процедуру тайного голосования на референдуме и отменить распоряжение о письменных обязательствах государственных служащих[1029].

Процедура проведения референдума была весьма специфичной. С одной стороны, восстанавливалось всеобщее избирательное право. С другой стороны, голосование проводилось в условиях цейтнота времени, мощного давления правительства, действия военного положения во многих частях страны, отсутствия возможности у оппозиции проводить разъяснительную работу среди населения. В некоторых районах полиция предупредила, что будет отслеживать тех, кто не примет участия в голосовании[1030].

По сути, как утверждает Уильям Дэвис, французам «никакой альтернативы не предлагали. Если бы большинство проголосовало против президента, он, согласно логике, должен был бы уйти в отставку и оставить страну совершенно без власти. Де Морни использовал все механизмы правительственной системы, чтобы „обеспечить свободное и искреннее выражение воли народа“ и сделать так, чтобы народ выразил именно то желание, которое от него ожидали. Государственные чиновники использовали множество различных средств, чтобы получить благоприятное для них голосование. Де Морни написал префектам, что гражданам гарантирована свобода совести, и тут же добавил: „Но я ожидаю, что вы будете решительно и последовательно применять все допустимые способы влияния и убеждения“»[1031].

Вместе с тем обращает на себя внимание то, что большинство населения отнеслось к государственному перевороту либо нейтрально, либо с одобрением. В условиях острой борьбы между исполнительной и законодательной ветвями власти многие с испугом воспринимали мысль о наступлении красных революционеров, поэтому действия Луи Наполеона против «якобинцев» и «монархистов» действительно нашли понимание у населения.

Некоторые консерваторы, не одобрившие государственный переворот и разгон парламента, все же предпочли продление полномочий президента и порядок в стране, который он мог обеспечить. Власть избирательно отнеслась к политическим оппонентам: если после coup d’état она жестоко преследовала противников из стана социалистов и радикалов, то лидеры «Партии порядка», монархисты и республиканцы были вскоре выпущены на свободу.

Крупные капиталисты, финансисты и землевладельцы хотели порядка и стабильности. Это и обещал им Луи Наполеон. Президент обращался к буржуа, интеллигенции и ремесленникам с призывом поддержать его действия, которые не допустят революционной анархии и средневековых дворянских порядков и привилегий.

Рабочие слышали от главы государства слова об экономическом росте и новых рабочих местах, росте заработной платы и мерах, какие власть готова предпринять для защиты их интересов. Многие рабочие поддерживали разгон ненавистного Законодательного собрания, им импонировала борьба президента против монархистов и партий, представлявших интересы «буржуа и капиталистов».

Составлявшие большинство населения крестьяне не верили «городским смутьянам» и ненавидели республику, которая вводила новые налоги и ничем не помогала. Президент обещал им неприкосновенность собственности, повышение цен на сельскохозяйственную продукцию, доступность кредита и рассмотрение вопроса о налогах.

Неутомимый критик Луи Наполеона, К. Маркс был прав, когда говорил, что Бонапарт был эмиссаром «класса, и притом самого многочисленного класса французского общества — представителем крестьянства. Подобно тому, как Бурбоны были династией крупной земельной собственности, а Орлеаны — династией денег, Бонапарты являются династией крестьян, то есть французской народной массы». При этом «избранником крестьян был не тот Бонапарт, который подчинялся буржуазному парламенту, а тот, кто разогнал буржуазный парламент»[1032].

Если легитимисты посоветовали своим сторонникам воздержаться от участия в референдуме, то католическое духовенство поддержало Луи Наполеона. Кардинал Жозеф Гусе заявил, что в государственном перевороте видна рука Божья, а многие приходские священники призвали свою паству сказать на голосовании «Да»[1033].