Наполеоновские войны: что, если?..

На основании условий договора, который поздно ночью был заключен в Масейре, британские войска под командованием Дэлримпла должны были покинуть бухту Масейры, как только в их распоряжении окажутся транспортные суда, взяв с собой оружие и личные вещи. Британская артиллерия, захваченная в течение минувшего дня, оставалась у французов. Пленные англичане, захваченные главным образом во время атаки Луазона, освобождались (тем самым полностью снимались проблемы содержания и охраны значительного количества военнопленных), а те раненые британцы, состояние которых не позволяло отплыть вместе с армией, в конечном счете должны были быть доставлены в Лиссабон, откуда они по мере выздоровления будут возвращаться в Британию на торговых судах. Португальцам, которые все еще оставались в лагере Дэлримпла, по их желанию разрешалось либо вернуться в армию Фрейра, либо без всяких препятствий вернуться домой. Запасы, которые войска не смогут с собой взять, надлежало сдать, хотя значительная их часть была уничтожена в боях у Масейры.

И наконец, самое важное: перемирие должно было продолжаться месяц, и в этот период, согласно достигнутому соглашению, силам, которые находились под командованием Дэлримпла, запрещалось вести наступательные действия. Это полностью исключало использование ожидаемых подкреплений. Общая численность войск Мура и бригад Анструтера и Акленда составляла около 15 000 человек, превосходя численность армии, разбитой Жюно при Вимейро. Условия договора запрещали их высадку.

Но и оставаться на кораблях в течение месяца, до конца срока действия перемирия, очевидно, было бы невозможно. Тот факт, что Дэлримпл не слишком возражал против этого условия, говорит о том, что он, по-видимому, считал слишком опасной попытку высадить войска на виду у армии Жюно, готовой оказать противодействие этому маневру. Проще говоря, всем экспедиционным силам оставалось только одно – возвратиться домой.

Явно не пребывая в восторге от такого результата, Дэлримпл, вероятно, все же считал, что он спас британские силы от вполне возможной катастрофы, однако вряд ли хоть один солдат из состава этих сил согласился бы с ним. Когда 24 августа прибыл Мур, ожидая, что ему прикажут высадить войска в бухте Масейры, он обнаружил «величайшее смятение и всеобщее недовольство».

Это всеобщее недовольство было направлено против высшего руководства армии, так как все, казалось, разделяли мнение Уэлсли, что есть шансы выдержать по крайней мере еще одну атаку. Ирония ситуации заключалась в том, что когда Мур прибыл в бухту, он обнаружил, что другие суда, которые привезли бригады Акленда и Анструтера, готовились начать не разгрузку, но, напротив, погрузку – погрузку армии Дэлримпла, стремясь взять на борт как можно больше солдат.

Поражение экспедиционных сил было встречено в Британии с испугом. Первой реакцией, как и следовало ожидать, были яростные дебаты в парламенте. Недовольство усилилось еще больше, когда мнение офицеров армии, которое сначала нашло отражение в личных взаимоотношениях, стало известно широкой публике. Армия не считала себя побежденной, но была убеждена в том, что ее подвел высший командный состав. Одним из проявлений такого мнения было послание командиров бригад и Брента Спенсера, в котором они писали Уэлсли:

Желая выразить высокую признательность и уважение, которое мы испытываем по отношению к вам, а также величайшее удовлетворение тем, что нам по счастливой случайности выпало служить под вашим началом, мы сегодня заказали столовое серебро стоимостью в тысячу гиней, которое подготовят и вручат вам.

Этот подарок с выгравированными именами дарителей и их подписями был свидетельством глубокого уважения, которое они питали к нему как к человеку, и безграничного доверия, которое они оказывали ему как офицеру. Об этом жесте, естественно, стало известно публике, и он еще больше усилил недовольство бездарными действиями Дэлримпла и Баррарда. Кроме того, этот факт косвенным образом свидетельствовал о том, что офицеры не доверяют этим двум генералам. В стране продолжало расти негодование, вызванное провалом экспедиции. Даже Уильям Уодсворт поспешно написал не слишком талантливую поэму под названием «Посвящение Договору в Масейре».

Масейра! Масейра! Будь проклято имя твое,
Там, где полки Альбиона должны были славу стяжать,
Все обернулось прахом, печальна участь солдат…