Напоследок

Ясное дело, карьера его пошла прахом. Собственно, тогда прахом пошла вся страна и Кир, тут же устроившийся в работать во дворец детского творчества археологом, не разу не пожалел о содеянном. Он ушел в действующие педагоги, и нашел, наконец, свое настоящее поприще. Друзья-приятели, разумеется, до сих пор почитают за честь поподклывать, попрекая утопленным в унитазе образованием. Но это Кира ничуть не задевает.

Всего за год Кир со своим кружком развел грандиозную деятельность и перетащил к себе Языка и Егорку. Идею фирмы, выводящей группы на экскурсии по горному Крыму подсказала Меланья. На тот момент – вот уж чего никак не ожидала! – она была действующей женой Языка. Расстались они совсем недавно, причем друзьями и совместную работу бросать не собирались.

С этим своим кооперативом ребята страшно намучались. Доверчивого Языка подставляли на каждом шагу, причем все – и клиенты, и советчики, и (правда нечаянно) сами ребята! В конце концов, свое предприятие было решено закрыть и отдаться на юридическое ведение одному симферопольскому турагенству. Так и поступили. Схема оказалась надежной и оправдывала себя по сей день. Кировский кружок, в котором летом, разумеется, объявлялись каникулы, иногда полным составом отправлялся на первые летние экскурсии. Родители Киру очень доверяли… И правильно, он – и это было видно с первого же взгляда – заслуживал настоящего доверия. Все из группы его страшно уважали и даже за глаза величали по имени отчеству…»

Артур брезгливо опустил абзац с дифирамбами Киру и переместил взгляд ниже. Еще Сонечке зачем-то понадобилось пересказывать воспоминания о детстве, к которым периодически скатывались разговоры у костра:

«И что-то в этом такое милое было, такое бесконечно доброе. Рассуждать с детьми о детстве. О поре, когда все деревья кажутся большими, а люди – добрыми. Причем для меня их возраст – как раз та пора. А сами себе они кажутся уже взрослыми…

– Когда мне было столько лет, сколько тебе, – говорю Алишерке с улыбкою…

– Не может быть! – тут же мило льстит мой юный друг. – Я думал ты меня младше…

– Ну, разумеется, ты так думал, – морщусь скептически, – Особенно после того, как мы с твоей старшей сестрой громогласно выясняли, на каком бардовском фестивале познакомились…

Алишерчек теряется, а его слабые попытки оправдаться тонут в очередных дебатах общественности.

– Вспоминать детство, как пору блаженства – показатель трусости. Детство – незнание. Незнание – глупость. Глупость – беззаботность и легкость. Выходит, ваши ностальгирования по детству – бегство от жизни и тоска по глупости! – Меланья, как всегда совершенна в своей чудо-категоричности.

– По чистоте! – раздувая щеки, вступает в спор девочка с косичками.

– Ага, – все агрессивнее панкующий Костик внезапно отвлекается от обнюхиваняи своих носков и ныряет в разговор. – По чистоте. Я вот, например, до школы матерился, по чем свет стоит, и был при этом чист, как слеза. Потому что слово «пиздец» и слово «капец» считал полными синонимами, без каких-либо нюансов. А потом вырос, узнал истинное значение слов. И мараю теперь себя на каждом мате принадлежностью к чужим влажным и вонючим половым органам!

– Ой, фу-у-у! – хором визжим мы с девчонками и гоним довольного Костика куда подальше.

– А для меня детство, это детские страхи. – честно признаюсь я. – Я боялась красных мышей. Они жили под кроватью, и проедали мир до пустоты. Где откусят кусок мира – ничего не остается, даже воздуха. Было очень страшно.

«Кто-то сильный и большой, наблюдает за тобой», – наигрывает мотивчик Кир. Делаю удивленное лицо, мол, когда это он успел тут появиться.

На самом деле, конечно, его появление я заметила. Почувствовала кожей, и непроизвольно собралась вся. Спину ровней, глаза пошире… И даже тщетно отращиваемые мною волосы, кажется, на сантиметр длиннее стали от его здесь появления. Продолжаю рассказ, стараясь не расплескать это прекрасное, накатившее вдруг ощущение собственной значимости. Не знаю, что думают остальные, а Он слушает меня, ловит оттенки и подыгрывает ощущениям. Я не одна, я понимаема и это так важно, так много, так…

До чего я докатилась? Сиюминутное восхищение мимолетного мальчика вгоняет в ощущение восторга. Давненько никто не любил меня, да? И твоей, родненький Артур, вины в этом предостаточно. Но не о том речь.

– А одна моя юная знакомая ужасно хотела увидеть живых Неуклюжей. Ну, тех, что бегут по лужам вместе с пешеходами… Искала их в зоопарке среди медведей.

– А одна девочка приехала с севера, и потому на полном серьезе искала у друзей на даче соленые огурцы. Думала, сорт такой…

– А у меня сестра уверено рассуждала в садике: «у курицы – цыпленок, у свиньи поросенок, а у коровы – говядина»… – это говорит Алишер, потому все тут же переводят взгляды на Меланью. Она с невозмутимым видом мешает что-то своей ведьмацкой колотушкой в огромном чане с очередным загадочным кашасупом. – Уже тогда проявляла странные кулинарные наклонности!