Напряжение

– Тише! Давай подождем буквально 15 минут, придет следующая смена и тогда мы уже в бэке как следует разберемся во всем. Скорее закрывай свою смену в программе и иди в бэк, жди нас, – сказал Вадим и увел Машу к ее рабочему месту.

Я стояла в том же положении, в котором еле спаслась от ее нападения. Я не понимала, что происходит. Все ведь было хорошо, по кассе у меня все сошлось, я внимательно работала сегодня, была со всеми вежлива. Совершенно ничего не предвещало такого завершения смены. Я до самого конца надеялась, что Маша где-то ошиблась и скорее всего постесняется извиниться за всю сцену, что она устроила. Я чужих денег точно не брала, пусть посчитают все деньги в моей кассе, пусть обыскивают мои карманы в пиджаке и в конце концов проверяют меня по камерам – они же не просто так были установлены над каждым рабочим местом. Я ни в чем не виновна. Они найдут этому кучу доказательств. Я успокаивала себя как могла, но все равно в глубине души мне было очень страшно.

Когда пришли на смену следующие администраторы, Вадим жестом руки подозвал меня в бэк. Я просто хотела, чтобы все закончилось максимально быстро. Я была уверена в своей правоте.

Когда же мы зашли в бэк, я увидела, как Маша сидит в кресле показательно упершись локтем на стол и смотрит на меня вызывающе. Рядом с ней стояла Вика – другой начальник смены, по которой было видно, что ей чрезвычайно любопытно что у нас происходит. Я не могла отделаться от мысли, что все только и ждали моего унижения, чтобы увидеть, как я краснею и достаю эти злосчастную купюру из кармана, а после этого пишу заявление об увольнении по собственному желанию. Мне стало противно от этой мысли, и я решила, что ни в коем случае не доставлю им этого удовольствие. В их лицах я искала следы тайного сговора против меня.

Мы все сели за стол. Рядом со мной сидел Вадим, а напротив Маша. Вика же ушла с недовольным лицом помогать на ресепшен, потому что уже стояла очередь на заселение. Перед уходом она с нескрываемой улыбкой попросила Вадима позже рассказать все подробности «этого цирка». В бэке остались только мы втроем, Даша же торопилась домой чтобы по пути успеть забрать своего младшего сына.

– Леона, объясню тебе всю ситуацию, – начал Вадим. – Маша посчитала свою выручку, сравнила с отчетом и обнаружила, что ей в кассе не хватает 5000 рублей. Сумма немаленькая, поэтому если не хотим неприятностей, то лучше решить все это по-тихому. К ее кассе сегодня подходила только ты, поэтому и разбираться будем непосредственно с тобой. Может ли быть такое, что ты взяла у Маши размен, но не положила взамен саму купюру в 5000 рублей? У тебя в кассе не оказалось лишних денег?

– Ну конечно, скажет она тебе! – проворчала Маша.

– У меня все сошлось и в кассе, и в отчете, – постаралась ответить я спокойно.

– Понятно, но может быть ты нечаянно положила их куда-то? Например, по рассеянности положила их в карман? – настаивал Вадим. Это уже был хоть и мягкий, но прямой намек.

– Можете проверить мои карманы, но я не брала чужих денег. Я точно помню, как положила эту купюру ей в кассу, а затем уже отсчитала размен.

– Маша, ты помнишь этот момент?

– Нет, конечно, я же с гостями работала, когда мне там проверять положила она деньги или нет, я же привыкла, что у нас в смене все адекватные. Но похоже ошиблась.

– И все же тебе нужно было проследить, потому что это твоя касса и отвечать за нее будешь ты, – сказал Вадим.

– Хочешь сказать, что это только моя вина? – сверлила его глазами Маша.

– Я не хочу сказать, что ты виновата, но существует такое понятие как кассовая дисциплина. С Леоной мы, конечно, будем разбираться, но тебе советую впредь быть более внимательной. Я уже позвонил в охрану и попросил их принести запись с наших камер видеонаблюдения за последние пару часов. Так что сегодня мы с вами изрядно задержимся здесь.

Через 15 минут нам принесли записи, и мы вместе с охранником просматривали тот момент, когда я только подошла к Маше и просила ее разменять. После первого же просмотра, я потеряла всякую надежду на свое спасение. Камеры расположены так, что главный обзор их направлен с позиции сверху, поэтому невозможно было разобрать, кладу я свою купюру ей в кассу или нет. К тому же рука Маши очень неудачно загораживала именно то место, где были расположены купюры этого номинала. Как мы ни пытались четко увидеть и объяснить картину происходящего, но доказать мою невиновность стало невозможно.