Напряжение

На улице возле двери стояли двое охранников и курили. Когда я открыла дверь на улицу, на меня налетел вонючий запах табачных сигарет. По привычке, первым же делом оказавшись на улице, я всей грудью вдохнула утренний свежий воздух. Вместо привычного прохладного воздуха, мои легкие наполнились смрадным дымом. В горле мгновенно запершило. У меня началось дикое головокружение и тошнота. Я успела завернуть за угол гостиницы и слабо опереться о холодную стену. Людей вокруг было немало, все спешили к метро поскорее спрятаться от морозного холода. Я прислонилась спиной к стене и медленно сползла вниз, присев на корточки. Нужно было только немного переждать, пока приступ прекратится. Я закрыла глаза и старалась дышать глубоко и медленно, чтобы мозг насытился кислородом и дал мне возможность добраться до метро. Приступ тошноты был слабее, чем ранее, поэтому я как могла старалась погасить его. Кое-как я достала из рюкзака маленькую бутылочку с водой, и сделала пару глотков. Из-за того, что у меня сильно дрожали руки, когда я подносила горлышко ко рту, вода немного пролилась и теперь стекала по подбородку и шеи.

На мгновение я вновь испытала приступ паники, но я понимала, что мне нельзя здесь долго находиться. Пришлось взять себя в руки и успокоиться. Если я долго здесь просижу, то могу опоздать на работу в кафе. Приступы несколько ослабли, так что через несколько минут я аккуратно поднялась на ноги, и неспешными шагами влилась в общий поток людей, идущих к метро. Путь выдался не простым – каждые несколько минут у меня темнело в глазах и хотелось просто упасть. Пару раз мне приходилось все же отходить в сторону от общей массы людей и давать себе время отдышаться. Мне безумно хотелось пожалеть себя, поплакать, попросить помощи, пожаловаться, но я решила сама справляться с этим. Это был мой выбор, и я сама отвечала за все его последствия.

На одной пересадке мне пришлось стоять, в вагоне совсем не было свободных мест. Половина людей просто-напросто сидели и спали, пока поезд вез их на работу. Мне еще повезло, что на этой пересадке нужно было проехать всего одну станцию. Поэтому, когда я вышла из этого злополучного вагона, то сразу же облокотилась о ближайшую стенку. На других пересадках я смогла найти свободные места, но из-за постоянной тряски, мне то и дело казалось, что я разукрашу пол вагона своей алой блевотиной.

По пути домой от автобусной остановки мне уже немного полегчало, хотя у меня начинали сильно подмерзать ноги. Когда боль утихала – я ускоряла свой шаг, почти переходя на бег, чтобы быстрее добраться до дома. Если же боль вновь нагоняла меня, то я плелась как черепаха, то и дело останавливаясь для передышки. Я не представляла, как я буду работать еще целый день на ногах в кафе. Оставалось надеяться только на чудо моего организма. Может быть где-то там в глубине у меня еще остался запас энергии для этого дня. Лишь бы пережить этот день, а ближе к ночи я приду и завалюсь спать, чтобы завтра проснуться и вновь появиться на работе. А что, если эта боль в животе не прекратится к завтрашнему дню? А что, если меня и завтра будет тошнить кровавой жижей? Не может же это продолжаться вечно. Но я пока не буду думать об этом.

Путь до дома занял у меня 40 минут пешком. Оставалось не так много времени до работы, поэтому нужно было поторопиться. Завтрак я решила отложить, после еды боль могла вернуться в тройном размере. Я наспех приняла душ, смыла всю косметику, почистила зубы, нанесла на лицо увлажняющий крем и вновь накрасилась. Зимой моя кожа начинает сильно шелушиться, а на фоне моего болезненного состояния она и вовсе стала никуда не годной. Тональный крем, которым я пользовалась уже год только подчеркивал эти шелушения. Вблизи это выглядело ужасно. Меня саму иногда воротило от своего внешнего вида. Просто выбросить этот тональник я не могла, он стоил не малых денег. Нужно было использовать его до конца.

Я успела все быстро сделать и вышла из дома вовремя. На улице шел мелкий снег. Я постаралась как можно ниже натянуть свой капюшон, и обмотала все лицо шарфом. Мимо меня проходили вездесущие мамочки с колясками, одновременно разговаривая по телефону. Я никак не могла понять зачем они выгуливают своих деток в такую погоду, если даже взрослый не осмеливается выходить без острой необходимости. У деток нельзя спросить хотят они мерзнуть и простужать свои попки или же им удобнее будет сидеть дома в тепле. Младенцы играют роль безвольного существа, а все потому, что не в состоянии доходчиво выразить свои мысли, как и животные. Но у животных хотя бы есть когти и клыки, чтобы отстаивать свои интересы.