Напряжение

Почему в наше время не придумали еще такого устройства, который бы показывал нам, как наш сегодняшний выбор повлияет на дальнейшую жизнь? Я бы непременно просмотрела все варианты и выбрала самый подходящий. Он бы показал мне, к чему приведет мой больной трудоголизм. Он бы показал мне ту маленькую девочку, воплощающую в себе все грехи мира. Какой выбор был правильным? Какой был неправильным? Сейчас бы Элла опять разозлилась из-за моих глупых рассуждений правильно-неправильно.

«Такие понятия слишком субъективны, глупое ты создание» – сказала бы она.

Как бы все было хорошо, если бы мы не встретились…

«От себя не убежишь» – прошипела бы она.

Пусть бы я оставалась там и никуда не уезжала. Пусть бы все это оставалось несбыточной мечтой. Может быть так я была бы счастливей.

А что, если в моей природе изначально была допущена ошибка? Я имею в виду тот некий изъян естества, который дает о себе знать только при определенных обстоятельствах? Если бы я не желала чего-то большего, чем было суждено в моем кругу, я бы жила спокойно, довольствуясь малым. Тогда бы я не узнала об этой ошибке и проживала беззаботные дни в маленьком городе. Тщеславные амбиции, что поселились в моей тихой, но безумной голове стали гибелью для меня. Да, я сама себя загубила. Мне не хватало простоты. Возможно, я бы смогла вывезти все это, если бы у меня не отобрали мою последнюю ниточку, ведущую к нормальной жизни – друга, который вытащил бы меня из этой пучины. Но, видимо, вселенная ждала моего окончательного падения, а все лишние элементы следовало убрать, и неважно каким способом. А может быть Алена умерла как раз из-за меня? Может быть это действительно был заговор целого мира против меня? Может быть они хотели что-то проверить? Может быть испытывали на мне что-то? Если это так, наверняка они достигли своей цели. Так мне кажется.

* * *

Я начала собирать свои вещи. Много всего брать с собой я не хотела, это был бы лишний груз в обе стороны дороги, поэтому я положила в рюкзак только самое нужное: зубную щетку, маленькую косметичку, нижнее белье, пижаму, блокнот с ручкой, наушники, зарядное устройство и книгу. Внезапно я вспомнила, что не купила в дорогу воды. Пришлось в спешке бежать в магазин, потому что через 1,5 часа мне нужно было уже выдвигаться на вокзал. Я зашла в местный супермаркет, купила бутылку воды 0,5 л. По понятным причинам, ничего из еды я не стала брать. Не хотелось блевать прямо в вагоне. Самым лучшим вариантом было бы спать всю дорогу. За последние три дня самый продолжительный сон для меня длился всего сорок минут. В остальное время я просто лежала в кровати и смотрела в потолок, сидела на полу, прижав к себе колени и тихо разговаривала с Эллой.

Я даже перестала различать, разговариваю я с ней вслух или же мысленно. Для нее же это не имело никакого значения. Я ей жаловалась на то, как сильно я хочу спать, что мне нужно обязательно выспаться или же как у меня болит живот, что хочется плакать, но плакать нельзя, чтобы глаза не распухли наутро. Какое-то время она разговаривала со мной ласково, утешала, рассказывала про то, какой у меня будет прекрасный дом, если я сейчас еще немного потерплю, что все эти трудности временны и скоро забудутся. Добродушный голос звучал до тех пор, пока я не заговаривала о том, что хочу все бросить. Тогда же она превращалась в жестокого монстра, от которого кровь стынет в жилах. От ее пугающих угроз я даже боялась думать насчет побега. Я могла бы убежать от всего на свете, но только не от нее. Минутная слабость могла бы мне обернуться кошмарной жизнью с судьей, который постоянно бы напоминал тебе о твоей жалкой натуре.

Единственное, на что мы с ней условились – это три дня передышки в своем городе и затем я на три года уйду в работу. Вновь. Я сообщила в гостиницу и в кафе, что плохо себя чувствую, поэтому беру больничный на эти три дня. Как я буду потом делать справку – подумаю потом.

Я вернулась домой и положила воду в рюкзак к остальным вещам. До отъезда оставалось 40 минут, делать было абсолютно нечего. Я постоянно думала. Я сидела в полной тишине и думала непонятно о чем. Иногда мысли цеплялись за подарок, который я купила маме на день рождения, а иногда за нестиранное постельное белье, которое я оставляю здесь. На фоне этих странно повседневных мыслей, я смотрела на настенные часы и следила за секундной стрелкой. Она будет двигаться до тех пор, пока не сядут батарейки. Когда же старые батарейки поменяют на новые, она точно так же продолжит движение, будто ничего и не было. Продолжит с того же места, на котором остановилась.

«Вот бы и мне так» – думала я. Вот так просто заменять батарейки и двигаться дальше, как ни в чем не бывало. Эта стрелка ни о чем не думает кроме движения вперед. Если бы и я не думала ни о чем и могла работать на батарейках, никаких бы проблем не возникало. Почему людям так нельзя?

– Все физическое не вечно, и эту стрелку тоже можно сломать, – подала голос Элла, – вот так щелк, и она уже бесполезна.

– Может быть меня тоже кто-то сломал? – спросила я в пустоту.