Наречённая. Книга 2 (СИ)

Маар успел. В тот миг, когда на первого всадника обрушилась туша, опрокидывая его лошадь, мощные челюсти сомкнулись, и тварь глотнула кровь, оголённый меч Маара опустился на толстую шею чудовища, отсекая её целиком — полуволчья голова покатилась, взметая белый снег прочь. Следующий удар перерубил хребет нойрана, рвавшего круп коня другого всадника. Лойоны не успевали даже оголить мечи, они не ждали такой засады, такой опасности, хотя должны были быть готовы. Порождений слишком много, лойоны не выстояли. Маар, оглушённый чёрной яростью, скользнул взглядом, по изувеченным телам, выхватывая накрененную набок повозку. Он чуял по запаху ассару — она заперта внутри. Двинулся в ту сторону, но ему преградили путь нойраны, ощетинившись, ринулись на него змеиными бросками, разевая пасти, скалясь, показывая ряды острых клыков. Маар вогнал клинок прямо в пасть одному, перенося вес удара на второго, опрокидывая пронизанного насквозь, с распоротым брюхом в сугроб. Маар не успел настигнуть ассару, видел, как люди Хирса подскочили к повозке, вытащили Истану грубо, причиняя ей боль. Бешенство накалилось в нём до предельной степени, плавя тело, ослепляя — этот выродок бросает ассару прямо на смерть. А потом в нём будто гром разломился, поражая разрядом сердце — Истана пошла за ними. Сама. Повинуясь. Истана, гордая, своевольная, ненавидящая его, пошла за другим мужчиной. Маар тряхнул головой, стиснул зубы. Она это делает намеренно, на зло ему! Ремарта продрал гнев, мрак ширился внутри него, руша и ломая границы, выходя за пределы его сдерживающихся стен. Маар был этим мраком, упиваясь им. Исгар, почуяв, как путы ослабевают, забился внутри, рванулся наружу, беря контроль над разумом. Необходимость убивать сменилась наслаждением, жаждой крови. Маар тонул в этой бездне, он хотел убивать всех и себя тоже за то, что не может удержаться.

«Проклятая сука! Холодное порождение Бездны!»

Маар сёк головы, прорываясь вперёд, часть нойранов погналась за беглецами, оттеснив ассару в западню. Маар должен был смотреть, как чудовища расправляются с ассару, и не понимал, почему уничтожает их сам, одного за другим. Маар потерял контроль — он разил нойнарнов, не разбирая ничего, чувствуя вкус её крови. Она дурманит и сводит с ума, она управляет им и ведёт вперёд. Его раздирало на куски, закручивало в воронку ненависти и одержимости той, что стояла чуть поодаль. Маар мог бы убить на расстоянии, он бился не с нойранами, не их убивал он — себя, ту страшную силу, которая порождала его душа, убивал беспощадно, ожесточённо. Бесстрашная ассару не уходила. Маар уже ничего не видел, он — как тьма, тянущаяся к свету, не замечал ничего вокруг, только благоухающий источник её запаха, который призывал жаждать убить его. Маар это понимал, но не мог остановиться. Ослепнув, Маар не видел, как порождения обошли его стороной, готовясь к атаке, но твари бросаются на лошадь. Конь под Мааром, безумствующий от запаха смерти, от страшной силы, исходившей от демона, вскинулся — стражу удалось удержаться в седле. Следующий выпад нойранов вынудил жеребца вновь вздыбиться. Маар потерял равновесие, он рухнул на спину, его поглотили недра снега. Маар не успел подняться, копыта впечатались в грудь и плечо, проминая его, ломая, как деревянный короб, вдавливая в сугроб. Маар услышал, как в нём лопнули рёбра. Он разом позабыл, как дышать, боль мгновенно залила тело, отдаваясь в голову, в глазах потемнело, и Маара выбросило из сознания. Он избавился от своего наваждения.

В следующий миг Маар очнулся от адской боли, вынуждавшей стража скорчиться в муках. Через шум в голове он услышал чавканье и треск рвущейся плоти — нойран кромсал его жеребца. Маар пошевелился, но не смог подняться, всё тело онемело не поддавалось его командам, к тому же он оказался придавлен тушей мёртвого животного.

Перед глазами пелена, каждый вдох приносил муку, вынуждая Маара цедить воздух короткими глотками. Ассару ушла, ушла с Хирсом. Волна безумства опалила его, затопила разум.

«Догнать, — клокотало внутри. — Догнать и уничтожить — всех».

Маар позволил опаляющей тьме прорваться наружу. Исгар чувствовал голод нойрана, он оплёл его, заполнив, ширил голод внутри чудовища, расползаясь жидким огнём по телу порождения, вынуждая его закипеть и заживо свариться. Нойран, оторвавшись от добычи, взвизгнул, встряхнул уродливой мордой, забился в конвульсиях, а в следующий миг из глазниц полилась чёрная кровь, как и из пасти. Тварь закашлялась и повалилась в снег, издыхая. От тела пошёл дым. Тошнотворная вонь палёной плоти забила и без того скудное дыхание Маара. Когда с последним порождением было покончено, собрав остатки сил, страж подался телом в сторону, повернувшись на бок, и ослеп от прострелившей от стоп до затылка боли, захлебнулся в ней, рёбра будто вывернулись наизнанку, отбирая способность дышать. Собственный рёв ободрал горло. Маар бессильно откинулся на снег и замер, проваливаясь в собственный мрак.