Наречённая. Книга 2 (СИ)

Маар изредка выныривал из агонии, хватаясь за край сознания, чтобы удержаться, не упасть снова в эту кипящую лаву, поднимающуюся из глубин его тела. Рёбра выламывала адская боль. Его взгляд был устремлён в темнеющее или уже светлеющее небо — Ремарт потерял чувство времени — дыхание короткими клочьями врывалась в него, он задыхался, перестав ощущать своё тело, только боль, как открытая кровоточащая рана с рваными краями. Маар старался отделить себя от боли, но она вновь и вновь рождалась в недрах повреждённого тела, вгрызалась зубами и когтями, рвя на куски плоть. Маар закашлялся, выплёвывая из горла собственную собравшуюся кровь. А потом послышался хруст снега, чужое дыхание, тёмные силуэты. Ему казалось, что это ему видится, но, когда он ощутил, как его откапывают из снега и кладут на что-то твёрдое, боль парализовала его тело окончательно, выбив его из сознания. В следующий раз, когда он очнулся, его потряхивало — они куда-то ехали. Мелькали горящие факелы, всё те же силуэты, среди них Шед и Фолк — Маар узнал их. И в следующий раз, когда страж очнулся, он лежал уже в какой-то комнате, не мог рассмотреть, всё плыло, качалось и было залито багряно-алым маревом. Но стало понятно, что его перенесли в сруб постоялого двора. Окна были закупорены ставнями, и страж не понимал, день сейчас или ночь, утро или вечер. Жар давил, выжигая всё внутри, Маара трясло, но в какой-то миг глыба с его груди спала, и он ощутил временную лёгкость. Он открыл глаза, обведя мутным взглядом стены. Рядом была какая-то девушка — служанка, бледная и уставшая, испарина легла на её лоб, и влажные волосы липли — в комнате душно, душно от его силы, что разливалась безвольно в стороны через прорехи его оболочки, вытекала, тягучая и неровная. Какая-то… Маар закрыл глаза, сцепив зубы, злость взметнула искры, что жгли изнутри. Истаны рядом с ним нет., это осознание, что она теперь далеко от него полоснуло лезвием по открытой ране. Маар услышал шаги рядом, воздух возле него качнулся.

— Сейчас позову Шеда, он только что вернулся с вестями, — предупредил Донат, направляясь к двери.

Маар пошевелился, корчась от боли, приподнялся, надрывая дыхание, в плечо колья вонзились, раскурочивая кости до скрипа зубов. Во рту собралась горечь, а макушку заливала темнота. Служанка испуганно вросла в пол, не зная, что делать: броситься помочь или лучше не рисковать. Выглядел он и в самом деле скверно: прямо из разодранной кожи торчала кость ключицы, несколько вмятых рёбер, глубокие раны, что-то было и с лопаткой, много крови — она текла из ран, стоило ему сделать малейшее движение. Ему повезло, когда его пробил копытами конь, снег смягчил удары, и его не раздавило по земле, а вмяло в сугроб.

В комнату вошёл Шед, за ним хозяин двора с рукой, перемотанной пропитанной кровью повязкой. Страж посмотрел через плечо на управляющего, перевёл взгляд на Маара, опустился на лавку рядом.

— Порождения истреблены, — начал он, снизив голос так, чтобы его слышал только Маар, смотря хмуро. — Наши люди разузнали кое-что, не знаю, интересно ли тебе будет это слышать, — с долей раздражением произнёс страж.

По венам побежала толчками кровь, зашумела в голове.

— Говори.

— Лойоны короля в Энрейде. Ирмус забрал девчонку.

— Сколько прошло времени?

— Сутки. Сейчас, уже вечер.

Маар перевёл взгляд на управляющего, тот подобрался, страж жестом велел ему подойти. Служанка вжалась в стену, едва ли не равняясь с ней, становясь совершенно серой, как полотно. Управляющий, перебарывая ужас, распирающий его череп, приблизился, сухо сглатывая, на высоком лбу проступил пот, взгляд потяжелел от давящего жара, исходящего от исгара. Маар качнулся вперёд, поднимаясь в постели, управляющий отшатнулся, но стаж схватил его здоровой рукой за шиворот, дёрнул, встряхнув заставляя стоять на месте.

— Даю тебе ночь, чтобы ты нашёл целительницу, иначе я вырву твои кишки и скормлю тварям.

Мужик лихорадочно закивал.

— Я всё сделал, мэниер, я уже давно послал за ней, она, целительница… она в пути сюда, она живёт в этих холмах, утром уже будет здесь, обещаю, я всё сделаю, она сильная, всё исправит.

Маар чувствовал, как густая кровь течёт по торсу к поясу, ткань штанов мокла и липла к бедру. Густая темнота пролилась пред глазами, он выпустил управляющего, толкнув к двери.

— Прочь, — гневно прошипел и опустился на постель.

Жар калёными спицами прошил тело, приступ дикой слабости подкосил, боль придавила обратно к влажным от пота и крови простыням, сковав Маара цепями. Управляющий скрылся. Шед, внимательно проследив за всем, повернулся к Маару, изучая, о чём-то думая. Потом подал знак Донату, и тот поднялся со своего места, направился к служанке.