Нарги. Социальная утопия

– Малыш, ну где мы заработаем столько денег, как здесь? Власть за обслуживание своих интересов платит хорошо. Деньги, если их не зарабатывать, обязательно заканчиваются. В Греции всегда безработица.

– Это так, но вылизывать зад властелину тоже тошно. Мы ведь не ОМОН. У нас должен быть выбор. Мы не быдло.

– Тусь, мы с тобою сохраняем баланс между работой, рубкой бабла и личной позицией. Мы против черножопии и, как можем, сдерживаем засилие иноверцев. Наша личность цельна, мы, как и все интеллектуалы, против этих перехлестов в политике государства, против нарги.

– Когда этот бред уже закончится? Как думаешь, ведь и беспределу приходит конец?

– Ну, какой беспредел, ты о чем? Это политика. Мучения временные. Построят империю и успокоятся, поставят младших братьев на место, но их земли будут нашими, российскими. Еще пару лет, думаю.

– А потом?

– Потом снова будем петь гимн о едином и могучем союзе. Экономика младших рухнет окончательно, и наш властелин станет главнокомандующим новой крупной державы. Все к этому и идет.

Запищал Сашка.

– Пойду грудь дам, может, заснет…

– Ну, дай бог. Если что, сменю – покачаю.

Виктор быстро доел ужин и уже собирался включить новости, как в дверь позвонили.

На пороге стояли двое в казачьей форме. Один крупный, с хохлацкими усами, и второй, низенький, с широким лицом и узкими глазками. Тот, что старший, держал бордовую папку с золотым двуглавым орлом. Вежливо поклонился и сердито произнес:

– Добренького вечера, казачья почта. Распишитесь, вашей семье повестка в окружной суд на одиннадцать утра.

В зале судебных заседаний было душно, некоторые дети негромко плакали, но Сашка спал на руках у Виктора. Механизм правосудия был отлажен и работал четко, без очередей. Дебаты сторон были упразднены. Дознаватель излагал факты, судья выслушивал мнение коллег и оглашал приговор. Прокурор сидел рядом с судьей и делал пометки в своем блокноте. Преступные деяния подсудимых отображались на большом экране в виде выдержек из текстов личной почты, эсэмэс-сообщений, форумах на сайтах, свидетельских показаний, а также стенограммы прослушек телефонных разговоров и бесед как дома, так и в общественных местах. Система раннего предупреждения преступлений «Стальной купол» работала безупречно и уже третий год стояла на страже интересов государства. Свободными оставались только мысли, но их передача между людьми была под жестким контролем.

Судья в традиционно черной мантии и темных очках напоминал слепого. Он поднял над столом свое грузное тело, придвинул микрофон и вынес вердикт:

– По совокупности преступных фактов суд постановляет приостановить вашу семью в родительских правах сроком на восемь месяцев. Ребенок может быть изъят органами опеки в любое время суток в течение ближайших шести месяцев со дня оглашения приговора. Приговор может быть обжалован в установленном законом порядке в течение трех месяцев со дня вступления наказания в силу в апелляционном бюро по месту жительства.

До машины шли молча, как и другие семьи. Так вода уходит в песок и растекается бесшумными ручьями по невидимым сверху, но вполне реальным руслам. Зерна тревоги и отчаяния были брошены в мозг осужденных, и теперь они будут расти, развиваться – своими корнями, стеблями и плодами разрушать сознание и заполнять чуждыми им мыслями. Заурчал двигатель, включилось радио, настроенное на волну «Эха Москвы». В эфире шла оживленная беседа. В ней, помимо двух журналисток, участвовали три президента братских республик – Киргизии, Узбекистана и Казахстана. Они были на равных. Один на один. На слух воспринималось два образа, а не пять человек и тем более личностей. Журналисты, перебивая друг друга и собеседника, уточняли вопрос и даже частично сами отвечали на него, заканчивая мысль классическим «не так ли?». Президенты, словно монолиты древней пирамиды, выдерживали целостность своей философской конструкции перед жгучими, но бессильными ветрами пустыни.

– Я скажу вам так, уважаемые девушки. Россия нашла больше, чем потеряла, и мы забрали больше, чем отдали. Здесь все в плюсе, как и в любой нормальной семье.

– Хороша семья, если в ваших независимых республиках скоро закроются все рудники, шахты и поля порастут сорняком, ибо рабочая сила почти вся утекла за рубеж. Такая горная, повернутая вспять речушка. Теперь она крутит колесо на чужой мельнице, или, точнее, гидроэлектростанции. Разве не так? Я не права?

– Правы, но лишь отчасти. Вы привели удачное сравнение. Но дело в том, что одного колеса мало для производства электроэнергии, нужна еще и река, сильный бурлящий поток. Мы благодарны России как старшему брату в семье за создание многих и многих рабочих мест. Однако реальность такова, что если в одночасье наши сотрудники покинут ваши фабрики, заводы и другие пункты производства, то экономика страны рухнет. Это как развод. Страдают все. Поэтому лучше жить дружной крепкой семьей, и тогда радость придет в каждый дом.