Нарисованная любовь (СИ)

Джон молчал. Через время спросил тихо и спокойно:

— Домой?

— Домой — еле слышно прошептала Энн.

Глава 18

О появлении мистера Эйринга Энн сообщили через день. У нее оборвалось сердце. Снова? Неужели она недостаточно выразилась при последнем расставании? Как он смеет думать иначе и позволять себе видеться с ней, когда вздумается?

— Пусть войдет. — В её голосе уже была угроза.

Энн решительно взглянула на вошедшего и только тогда поняла свою ошибку. Это был Георг. Бессознательно ожидая визита Джона, Энн сразу же решила, что это он, да и фамилии людей не её круга звучали одинаково — не наши. От неоправданных ожиданий и возмущения наглостью визита, Энн потеряла дар речи.

— Здравствуйте, миссис Энн. Позвольте поговорить с вами по важному делу.

Энн не предложила ему сесть.

— Мы уже обсудили всё, что дозволено во время моего визита к вам.

— Простите меня, это был срочный вызов в банк — неотложное дело. Так совпало, что Вы прибыли именно в это время, оно ведь не было оговорено конкретно.

— Теперь можно говорить всё, что угодно. Всё, что я имела вам сказать, я передала вашему родственнику. Не знаю, уведомил ли он вас, мне без разницы, но дважды повторять одно и то же не буду.

— Я очень люблю Элизу.

— Мне нет никакого дела до ваших чувств.

— Но речь идет о вашей дочери. Неужели и до неё у вас нет дела?

— Какая наглость! И вы на что-то рассчитывали, когда задумывали встречу со мной? Я больше ничего не желаю слушать.

— Я очень прошу: давайте поговорим спокойно. Я все равно буду добиваться своего, зачем зря тратить время?

— Никогда, слышите, никогда я больше не буду разговаривать с вами на эту тему. — Энн грозно надвигалась на Георга. — Не смейте больше приезжать сюда. Какая самонадеянность — явиться ко мне с подобной просьбой. Забудьте наше имя, дорогу сюда, не смейте даже в мыслях мечтать о моей дочери!

Георг оставался спокоен, понимая, что нельзя подливать масла в огонь.

— Не сердитесь на меня, пожалуйста. Мои помыслы чисты, я смогу сделать вашу дочь счастливой, у меня для этого есть всё: чувства, средства, желание оберегать её и ценить. Разве этого мало?

— Чувства и желания? Вы все помешались на этих словах, потому что других таким, как вы, знать не положено. Честь, положение, гордость за семью, возможность смело глядеть в глаза обществу — вам хоть что-то говорят эти слова? Вы даже не понимаете, что вам давно пора развернуться и уйти отсюда, потому что я в силу воспитания, данного мне моим обществом и положением по рождению, не могу просто вышвырнуть вас отсюда, но наговорила достаточно, чтобы любой приличный человек моментально откланялся. Я не понимаю, почему до сих пор разговариваю с вами, видимо, просто не верю, что бывает такое непонимание и неуважение к мнению другого человека, женщины, матери той, о которой вы, якобы, так заботитесь. Поверьте, я знаю цену вашей заботе, понимаю, куда метите, переступая через те приличия, которые вам доступны.

— Да, возможно я не очень воспитан по вашим меркам, но никогда бы не позволил себе оскорблять другого человека, тем более, гостя. Извините, вы вынуждаете сделать это замечание.

— Для меня ваши слова пустой звук, можете не стараться. Это всё, что вы намеривались мне сказать? Вас больше не задерживают.

— Позвольте мне увидеться с Элизой. Возможно, увидев нас вдвоем, вы поймете, какого счастья лишаете двоих людей.

— Элиза в отъезде. Еще просьбы будут?

— Разрешите оставаться с надеждой, что вы подумаете и милосердней отнесетесь к судьбе Элизы. Не откажите мне ещё в одном визите, я бы не хотел считать наш разговор окончательным.

— Надежда — это ваше право. Сюда приезжать больше не надо, вас не примут. Прощайте!

— Всего вам доброго, миссис Энн.

Георг вышел прямо и спокойно, только добела сжатые руки говорили, что он еле сдерживается. Он стремительно пересёк двор, словно не желая ни на миг оставаться там, где его оскорбляли и отобрали надежду. Только за воротами, вскочив на лошадь, он некоторое время смотрел по сторонам, словно надеясь увидеть Элизу. Потом резко сорвался с места, стараясь в вихре гонки отогнать подступающую панику и мысли о том, что и следующий визит не даст никаких результатов.

Энн еще долго стояла у окна, словно боялась, что настойчивый визитёр способен вернуться. Хорошо, что Элиза отдыхала в своей комнате, окна которой выходили в сад. Нет, нельзя допускать, чтобы они увиделись! Современная молодежь способна на всё, в горячке любви могут натворить непоправимое, потом не расплатятся за всю жизнь. Элизе ни слова о визите, иначе это даст ей право надеяться, она возомнит, что к матери можно будет не прислушиваться. Нужно срочно что-то предпринимать, она и так тянет с определением судьбы Элизы. Да, да, она надеялась на Артура, и что-то может получиться, но пора посмотреть правде в глаза: нужен другой, абсолютно надежный вариант. Думать и как можно скорее определиться. Возможно мысль, которая ни раз мелькала у неё, не так уж несостоятельна. Сегодня же начинать действовать! Не сегодня — сейчас!

* * *