Нарисованная любовь (СИ)

«Как давно в моей душе поселилась грусть? Неосознанно — с того момента, когда я почувствовала, что влюблена. Новые ощущения, счастье владеть тайной любви не позволяли распознать первый сигнал бедствия под названием «Любовь к женатому мужчине». Я неслась на крыльях любви, не останавливаясь и не задумываясь, что же будет дальше. Всё, что меня окружало, было прекрасным и носило одно название — ты. Первые нежные слабенькие листочки на деревьях, золотой глазок любимого тобой одуванчика, звеневший под порывами ветра высохший осенний лист и горка чистого снега на замерзшей ветке были наполнены особым смыслом. Я впитывала красоту мира с тем, чтобы, наполнившись чувствами, выплеснуть их тебе хотя бы в мечтах. Я удивляюсь, как долго это длилось, как нескоро пришла боль, а вместе с ней поэтапно ненужность того, что еще недавно было ценным. И ужасающая пустота с ещё одним безнадежным названием: «Никогда не будет моим». Теперь я оглядывалась вокруг и смотрела на мир совсем другими глазами. Умом понимала: то, что я вижу, прекрасно и нужно обязательно восхищаться цветом, который может быть только в естественной природе, причудливой игрой солнечного света и затейливым рисунком на замерзшем окне. Но это отмечал разум, а душе с её мертвой пустотой ничего не было нужно. Сколько раз ранее, глядя на колыхавшееся разнотравье, представляла, как возьму тебя за руку, и мы побредем всё равно куда. Лишь бы рядом, лишь бы смотреть друг на друга. Я не мечтала о поцелуях и объятиях, мне достаточно было уткнуться лбом в твою грудь, закрыть глаза, замереть и ощутить, как бьется родное сердце.

Грусть съела всё: мечты, желания, ощущение себя в продолжающейся жизни. Я плетусь по земле безразлично, покорно, я отбываю дни, потому что они отпущены мне, я давно забыла слово надежда, выбросила его из словаря мыслей навсегда. Я ничего не ощущаю, не обращаю внимания даже на грусть. Вспомнила твоё пожелание познать настоящую любовь. Сбылось. Теперь я понимаю, каково было тебе нести крест, когда я не ведала, сколько причиняю боли своим поведением от нежелания сдерживать рвущиеся наружу чувства. Мне хотелось кричать о любви, а ведь давным-давно твой мудрый отец сказал, что о настоящей любви чаще всего приходится молчать. И я молчу, потому что говорить нельзя. А еще потому, что боюсь услышать «нет», а еще больше «да». Как выйти из этого круга? Нет, я не прошу у тебя помощи или совета, я не хочу от тебя ничего. Когда-то я впервые взглянула в твои глаза, их свет ослепил, не позволив разглядеть то, что вскоре станет спутницей моей жизни — грусть, то понятие, которое разорвет меня изнутри и уничтожит как влюбленную единицу — чужой мужчина. Мне выпала доля жить полярными ощущениями: счастье и горе от того, что ты есть! Только меня нет — я растворилась в океане грусти…»

Глава 19

— Девочки, смотрите, кого я вам привез! — вместо приветствия закричал Роберт.

— Дженни! — Керри первой подбежала к ней и запрыгала вокруг, выражая радость.

Элиза обняла и спросила:

— Как ты?

Глаза спрашивали совсем про другое, настойчиво пытаясь найти ответ на еще не заданный вопрос.

Дженни только сильней сжала её руку, так как чуть ли не между ними втиснулась тетя Энн.

— Здравствуй, Дженни. Хорошо, что ты приехала, Керри будет, с кем проводить время. А то Элиза в основном помогает мне, не может уделять сестре много внимания. Надеюсь, ты у нас не заскучаешь, всё-таки оторвалась от родных.

Дженни засмеялась.

— Приходится разрываться, скучать здесь за теми, кто осиротели без меня, а там — за здешними друзьями, которые перестали навещать меня.

— Заняты, заняты, без Элизы я совсем никак, она у меня главная помощница, трудно выбрать время, чтобы отпустить хоть на день. Все ли у вас здоровы? Как мои ровесники, держатся? — Энн упорно отгоняла от себя причину своего интереса.

— Они в полном порядке, ваша порода чувствуется во всем: бодрые, энергичные. Немного заскучали, когда папа уехал, привыкли быть все вместе, но это пройдет, снова всё станет на свои места.

Энн и глазом не моргнула.

— Отец надолго уехал? Обещал навещать вас?

— Дома тоже много дел. Обещал приехать, как подвернется случай. Но уезжал грустный, у него теперь там только Георг.

Лицо Энн чуть заметно осветилось. Надо же — грустный…

— Твоему кузену пора жениться. Семья — это очень важно, нечего мужчине жить в одиночку. Я искренне желаю ему подыскать себе девушку из ближайших соседей, чтобы все были рядышком, а ни как ты с сестрой.

— Это как ему подскажет сердце, — улыбнулась Дженни, изо всех сил стараясь не смотреть на Элизу. От взгляда Энн не ускользнуло, что Элиза поспешно опустила глаза, словно боясь что-то выдать.

— Нет, девочка, ты не права и будешь всю жизнь несчастна, если не выбросишь из головы такие убеждения. Поверь, я знаю, что говорю. Других разговоров в своём доме я не допускаю. Как поживает Артур? Часто бывает?

— Нет, почти не приезжает. Он остался за хозяина…